В конце октября Квартет И привозит в Петербург свой легендарный спектакль «День Радио». Это один из главных хитов театра — музыкальный спектакль, в котором на равных играют артисты, музыканты и деятели шоу-бизнеса. VashDosug.ru попросил Леонида Бараца рассказать о жизни театра Квартет И, профессии актера и современном эстрадном жанре.

— 26 октября в Петербурге Квартет И сыграет спектакль «День Радио», которому уже 13 лет. Расскажите, пожалуйста, в чем секрет долголетия спектакля?

— Бог его знает, не знаю. Наверное, сделали добротно. Спектакль, что называется, «попал в аудиторию», и стал легендарным, не знаю отчего, трудно мне судить.

— Что в нем за эти годы переделывалось, а что оставалось неизменным? Что произошло со спектаклем и с вами, актерами, за 13 лет сценической жизни?

— Практически ничего мы не поменяли. Есть моменты, когда мы импровизируем, но спектакль несет в себе приметы «того» времени, и это чувствуют зрители. Переделывать его под современную реальность совершенно не имеет смысла, потому что реалии другие, и этот спектакль сегодня не мог бы появиться. То, что происходит в спектакле, не могло бы происходить сейчас, потому что радиостанции более заформатированы, загнаны в рамки. Поэтому мы ничего и не меняем.

— Считаете ли вы спектакль все еще интересным для публики и для себя?

— Если спектакль идет, и публика ходит на него, то первый вопрос риторический. Да и то, что происходит за кулисами по-прежнему интересно. Спектакль рождался за кулисами, и там весело и активно как и прежде, там много друзей и интересных людей. У Славы (Ростислав Хаит — VD) была оговорка: он в одном из диалогов кому-то представляется и говорит: «Привет, это Слава, ''Как бы Радио’’», а вместо этого сказал: «Привет, это Слава, Квартет И». То есть уже срослись закулисье и сцена, наши персонажи и мы сами. Этот спектакль, понятно, я могу сыграть с закрытыми глазами.

— Квартету И уже тоже немало лет, как и спектаклю. Расскажите, пожалуйста, как удалось сохранить состав? Что обеспечивает творческую жизнеспособность коллектива? Почему после стольких лет вам все еще интересно вместе?

— Интересно вместе потому, что нам полезно вместе, эффективно вместе, потому, что мы вместе бОльшая величина, чем каждый в отдельности. Потому что мы еще чего-то хотим, потому что мы очень хорошо друг к другу относимся, нам не скучно в одной комнате, мы еще друг друга пытаемся удивлять — это по-прежнему радостно. А почему? Бог его знает. Тонкий психоанализ проводить мы не собираемся, потому что иногда он приводит, наоборот, к разрушению.

— Как всем хорошо известно, участники Квартета И — выпускники эстрадного факультета ГИТИСа. Как вы считаете, есть ли сейчас эстрадный театр в России?

— Тут такая тонкая грань — эстрадный театр, просто театр, современный театр, классический, академический... Я не знаю, есть ли эстрадный театр. Если подразумеваются эстрадные артисты, то они существуют: плохие, средние и хорошие. Существует театр миниатюр, который тоже можно назвать эстрадным театром более острой, более короткой формы. Что касается нас, то мы как раз от эстрады ушли, при том, что всегда помним: зрителю должно быть смешно. От эстрады мы взяли гротесковую, острую форму. Но судить о том, есть ли театр эстрадный вообще в стране, я не берусь.

— В каких традициях воспитывались вы как артист, в каком контексте?

— Мы, входящие в Квартет И, однокурсники. Всем нам, слава Богу, повезло: на эстрадном факультете был совсем не эстрадный мастер курса Владимир Сергеевич Коровин. Он считал себя учеником Анатолия Эфроса, был МХАТовским человеком, поэтому мы больше были ориентированы на театр в его классическом понимании, чем на эстраду. Хотя с нас требовали еще и эстрадных, острых вещей. Этюдный метод, с которым мы работали, предполагает и разбор роли, и перевоплощение, но мы к нему еще добавляли эстрадную подачу.

— Четверку Хаит-Барац-Ларин-Демидов знают, в первую очередь, как юмористический квартет. Расскажите, пожалуйста, как формировались ваши сценические характеры?

— У нас есть много разных спектаклей, и в каждом — свой образ и своя роль. Судят о нас, очевидно, по фильму «О чем говорят мужчины» — самому громкому нашему фильму. Конечно же, его персонажи — это определенные маски, определенные характеры, но это сыгранные роли. В «Дне Радио» эти роли другие. Мы не приклеиваем себе определенную маску и не носим ее постоянно. До современнной линейки спектаклей мы играли классику: Лабиша, Мольера. Но мы играли не в рамках амплуа. Так и здесь: при том, что каждому из нас свойственна определенная характерность, разделения на «травести», «герой» или «протагонист» в нашем спектакле нет.

— Что для вас является критерием смешной шутки, смешного вообще?

— Смех. И он бывает разным: кому-то смешно одно, кому-то смешно другое, но хорошая шутка — это смешная шутка. Это, к сожалению или к счастью, вещи необъективные. Здесь объективных критериев нет. Мы почти не занимаемся репризами, мы в своих пьесах используем ситуационный юмор, речевой юмор, юмор как попытку осмыслить то, что происходит вокруг, юмор подмечания, но есть и другой юмор — замечательные репризы, каламбуры. Юмор бывает разным, как и люди.

— Важно ли вам быть смешным в комедийных постановках?

— Давайте пропустим этот вопрос, это как спросить: «насколько вам важно быть трагедийным в трагических обстоятельствах?» Естественно, если это комедийная постановка, не плохо бы, чтобы она была смешной. Хотя, вот у Чехова пьесы называются комедиями, а что там смешного, я не понимаю. Там много замечательного, но смешного там мало, а он почему-то назвал это комедиями. Наверное, для того, чтобы привлечь зрителя.

— В спектаклях Квартета И часто используется прием узнавания зрителем себя в персонажах на сцене. Как вам удается подмечать, придумывать, изображать типичные черты людей ярко, но при этом не обличительно, не обидно? Не устали ли вы от этого приема?

—  Наверное, подустали, и мы ищем новые способы выражения. А что касается «как удается»... Мы просто пишем про себя и про тех людей, которых знаем. Очевидно, что существуют архетипичные характеры, поступки, переживания, рефлексии, и, соответственно, когда ты пишешь про себя, ты пишешь еще и про такого же как ты, вот люди себя и узнают в этом персонаже.

— Считаете ли вы себя человеком со счастливой актерской судьбой? Что для вас важно в профессии? Любовь поклонников, популярность, возможность самовыражения, способность творить?

— Я считаю себя человеком со счастливой судьбой в профессии. А актерская судьба?.. Мне бы хотелось еще поиграть в фильмах, озвучивать мультики, поработать с «большими» режиссерами. Моя профессия делает меня счастливым. Я занимаюсь любимым делом.