16 мая в бкз «Октябрьский» состоялся концерт «современного Моцарта», легендарного греческого композитора и мультиинструменталиста Янни Хрисомаллиса. За несколько часов до его шоу в Петербурге редакция VashDosug.ru встретилась с Янни и поговорила с ним о творчестве, музыке и космической станции NASA.

— Пожалуйста, расскажите немного о программе предстоящего концерта.

— Не могу описать, что именно я собираюсь делать, потому что во время концерта я обычно переношу зрителей в своего рода путешествие, и я уже не контролирую все происходящее, наоборот, я хочу, чтобы происходящее взяло контроль надо мной. Никто не знает, как все повернется, что произойдет дальше. Могу сказать, что концертная программа моя любимая. Она волнующая, будоражащая, но в то же время трогательная, а иногда даже тяжелая, хотелось бы сказать — рок-н-ролл, но это не он. Программа включает весь музыкальный спектр. И как все будет происходить, никто не знает. Надеюсь приятно удивить своих слушателей!

— Вас считают талантливым, одаренным музыкантом и называют «современным Моцартом», не мешает ли это вашей работе? Ведь такое сравнение вешает на тебя груз ответственности.

— Хотел бы сказать «да», но не могу. Я не особо придаю этому значение. Моцарт был невероятно талантлив, так же, как и Бетховен, и Бах. И я люблю их всех. Когда мне было 8 лет, я любил Баха, теперь я не понимаю, как маленький мальчик, воспитанный в Греции, мог любить Баха. Я предпочитаю слушать Шопена, Бетховена, так много замечательных музыкантов. Сравнение с Моцартом не может быть грузом, это скорее комплимент. Это вдохновляет меня. Это значит, что музыка понята.

— Думаю, это сравнение еще и благодаря чистому звучанию.

— Я дизайнер музыки, люблю экспериментировать, я делаю это с самого начала. А начинал я с электронной музыки, там не было никаких акустических инструментов. Я люблю играть со звуками и более того, с тем, как я становлюсь старше и опытнее в музыке и композиторстве, я стараюсь использовать инструменты со всего мира. Любые инструменты, что бы это ни было. Если мне нравится звучание инструмента, я легко могу добавить его в свои композиции, это выходит непринужденно, но добавляет эмоциональности. Некоторые из этих инструментов действительно потрясающие. Сочетание электронных и акустических звуков дает мне полный спектр цветов и оттенков для творчества.

— Создавая ту или иную композицию для своих новых альбомов, вы часто экспериментировали, пробовали что-нибудь иное и искали новое звучание. Вы все еще в поисках своего стиля или считаете, что артист должен создавать разнообразную музыку?

— Я не ищу ни стиль, ни звук. Потому что когда я сочиняю, я сочиняю музыку. Это не может быть, например, только классическое звучание. Если вы послушаете какую-либо композицию, вы поймете, что там присутствует влияние как минимум пяти различных стилей из десяти разных стран. Может это не так очевидно, некоторые не могут это распознать. Вся музыка проходит сквозь меня, с помощью музыки я говорю людям правду. Я не делаю ее искусственной. Поэтому когда я путешествую по миру, я нахожу инструменты, которые мне по душе, музыкантов, которых я считаю лучшими в мире, которые становятся частью нашей семьи, мы многому учимся друг у друга. Я наблюдаю за ними, за тем, как они играют, за их стилем, за тем, как они преподносят музыку. Это все совершенно индивидуально ввиду различных культур и различных музыкальных школ. Я наблюдаю за всем этим и стараюсь преподнести в лучшем свете, чтобы люди смогли увидеть и почувствовать, насколько изумительной может быть музыка и насколько это великие музыканты. Это очень важно. Вся эта музыка, она органична, имманентна, поэтому дает мне полную свободу в выборе ее звучания. Я не пытаюсь найти свой стиль, я не пытаюсь быть разнообразным в своей музыке. Если ты говоришь правду, особенно с помощью инструментального звучания, то весь ты, вся твоя личность воплощается в музыке. Таким образом, ты становишься неповторимым. И неважно, какое направление в данный момент наиболее популярно. Будучи ребенком, я играл рок-н-ролл, но чуть позже я понял, что это не совсем то, что я чувствую.

— О чем вы думаете, когда выходите на сцену? Наверное нужно думать о чем-то особенном, чтобы создавать и играть такую музыку.

— У меня бабочки в животе летают. Это приятное чувство, приятное волнение. Это то чувство, без которого нет смысла находиться на сцене. Потому что люди всегда чувствуют твою энергию. И неважно, насколько мы устали, потому что часто совсем не спим из-за перелетов из страны в страну. Я люблю смотреть на зрителей, смотреть им в глаза, люблю это живое общение. Я люблю работать в студии, но после того, как я заканчиваю свою работу там, я хочу донести это до слушателей, посмотреть им в глаза и на их реакцию здесь и сейчас. Это неповторимо. Аудитория вселяет в нас жизненную силу, она отдает нам столько любви! Я выхожу на сцену с открытой душой и даже не представляю, какая аудитория меня ждет. Недавно мы посетили места, куда другие заезжают крайне редко: Оман, Катар, Бахрейн, Дубай. В Омане мы были уже второй раз, он невероятно красив, такие вежливые люди. И в Омане из-за нас было изменено три закона. Первый, запрещающий играть музыку в университете, это как раз то место, где мы и провели наш концерт. Второй закон запрещал использование определенных музыкальных инструментов. И определенные камеры определенных размеров, как раз которые мы используем, были также запрещены в стране. Для меня это очень трогательно. Нас восхитительно принимали. Как и в Бахрейне. Там мы играли в совершенно новой потрясающей аудитории, где никто еще не играл до нас. Я не знал, чего ожидать от этого визита. Для меня было откровением, что это маленькое государство такое красивое и чистое. Я всегда путешествую с открытым сердцем, не загадывая, будь что будет.

— Как вообще относитесь к современной музыке? Есть ли среди нее стоящие вещи, что вы сами предпочитаете слушать?

— Я сразу чувствую подвох, если музыка написана не от души. И люблю все направления и всю музыку, от классики до кантри, до тех пор, пока она искренняя. Иногда я даже слушаю техно. Все зависит от момента. Вообще, постоянно находясь в дороге, либо в студии, очень сложно найти время, чтобы послушать другую музыку. И еще я стараюсь не слушать музыку во время того, как я занимаюсь композиторством, чтобы избежать случайной схожести в звучании.

— А русскую народную музыку вы слышали когда-нибудь?

— Да, конечно. Я часто слышу ее, потому что мой виолончелист Саша, он из России, и мой скрипач из Армении иногда играют русскую музыку на репетициях. Иногда Саша берет в руки виолончель и понеслось (смеется).

— Интересно было бы услышать какие-нибудь истории, связанные с NASA, станцию которой вы посетили с визитом. Можете рассказать что-нибудь?

— NASA — это восхитительно. Когда я был на международной космической станции, командир космического корабля Геннадий в тот момент находился в открытом космосе. Я наблюдал за ним в реальном времени и даже мог с ним поговорить.

Я встречался с одним из тех, кто работал над созданием ракеты для запуска на Марс. И когда мы сидели в одной из моделей такой ракеты, он подшутил надо мной. Я спросил, могу ли я понажимать кнопки, он разрешил, но как только я потянулся, чтобы нажать на кнопку, он закричал: «Нет! Только не эту!». Конечно, панель была неактивна (смеется).
Это невероятный опыт, посмотреть на то, как могут сосуществовать два мира. Я был очень доволен, я встречался с астронавтами, которые только недавно вернулись с шестимесячного космического путешествия. В прошлом году у нас был концерт в Санкт-Петербурге, и там присутствовало много космонавтов с международной космической станции, я не знал об этом. После они подарили мне календарь, его нельзя купить, он есть только у тех, кто бывал на международной космической станции, в календаре вся история станции. Это было очень трогательно! И они пригласили меня посетить Звездный городок как-нибудь, на что я ответил, что буду бежать туда на всех парах (смеется). Нам пришло приглашение, и думаю, что мы отправимся туда на следующий день после нашего концерта в Москве.

— Столько интересных историй!

— Думаю, после нашего визита в Звездный городок, когда мы встретимся снова, я опять буду часами рассказывать истории про космос (смеется)!

— Будем ждать! Большое спасибо за такое душевное интервью.

— Спасибо.