Амбициозный проект Теодора Курентзиса по насыщению музыкальной жизни Петербурга начинает обретать черты. Теперь в Доме Радио на регулярной основе проходят не только лекции, но и камерные концерты. Афишу имеет смысл время от времени обновлять, особенно, если вы приезжаете в Петербург на несколько дней. Иногда дирижирует сам Теодор, иногда выступают участники оркестра musicAeterna. Порой звучит новая музыка, порой популярные классики. Один из таких концертов, на котором прозвучали струнный секстет Чайковского «Воспоминания о Флоренции» и его же Серенада для струнного оркестра, посетил шеф-редактор «Вашего досуга» Inner Emigrant и делится своими впечатлениями.
КОНЦЕРТ С ОСОЗНАННЫМ ОТНОШЕНИЕМ
Первое, что определенно удивит московскую публику, — цены на билеты и отношение к слушателям. Самый дорогой билет на камерный концерт в петербургский Дом Радио стоит 2500 рублей, если участвует Теодор, и 1500 рублей в его отсутствие. В эту цену входит бутылка воды в антракте и бесплатная программка. Последнее — то, чему стоит обучиться всем филармоническим институциям в России. Если вы не выпускаете многостраничный буклет, не надо брать деньги за сложенный пополам лист А4, со скопированной информацией из википедии и часто вовсе без перечисления фамилий выступающих в оркестре музыкантов. Дело даже не в том, что эту сумму можно легко включить в стоимость и не устраивать базар внутри концертной площадки. Проблема в первую очередь в том, что такие программки нельзя оплатить картой. А кто сегодня носит 30-100 рублей мелочью в кармане вечернего платья? Да и будет ли плохо исполнителям, если люди начнут фотографировать их фамилии и выкладывать в социальные сети? Поэтому, пожалуйста, возьмите пример с Дома Радио — сделайте уже все двух-четырехстраничные программки бесплатными.
Но, конечно, осознанное отношение к слушателю формируют не приятные бонусы, а забота о нем. Во-первых, Дом Радио — одна из немногих площадок в Петербурге, где, несмотря на постановление правительства отменить любые ограничения по размещению зрителей, «шахматную рассадку» решили оставить добровольно. Таким образом, в текущих реалиях больше 100 мест в зале нет. Из них в свободную продажу поступают 50. 20 мест отдают представителям профессионального сообщества, друзьям и попечителям коллектива. 30 мест сохраняют для врачей, которые на передовой борются с последствиями коронавируса. Разумеется, врачей приглашают бесплатно.
Во-вторых, в Доме Радио, похоже, регламентировано длительное нахождение большого количество людей в замкнутом пространстве. Обязателен антракт с проветриванием. Никаких долгих бисов и поклонов даже после 30-минутного исполнения. Как бы музыкантам не хотелось после перерыва играть как можно дольше для «живой» публики, Теодор подчеркнул, что в одном пространстве, где полчаса интенсивно работал оркестр из почти 50 человек и 100 человек сидело в зале, через полчаса становится душно, поэтому длительные концерты лучше оставить для залов просторнее. К слову, акустика в Доме Радио невероятно хороша. Его пространства использовались для записи и трансляций симфонической музыки. Паркет разносит обертона, высокие ноты взлетают к сводам, секвенции отражаются от стен. Даже без участия Теодора концерт в этом легендарном здании, которое не переставало работать даже во времена блокады (радиовещание из этих стен было одним из немногих средств информации для ленинградцев), может произвести сильное эстетическое впечатление.
КОНЦЕРТ ВОСПОМИНАНИЙ
Для музыкантов обретение Дома Радио оказалось выгодным еще и тем, что здесь исполнители работают не только с текстом партитур накануне гастролей. Известно, что к своему ближайшему мировому турне оркестр musicAeterna готовил программу из произведений Чайковского. Соответственно вечер камерных сочинений композитора одновременно погружает и исполнителей, и слушателей в эстетику и музыкальный контекст. В связи с ограничениями в ряде европейских стран по числу участников в оркестре, в программе ближайшего тура Чайковского заменили на Брамса. И вновь очень кстати пришелся струнный секстет Чайковского «Воспоминания о Флоренции» с двумя скрипками (Дмитрий Бородин, Михаил Андрущенко), двумя альтами ( Григорий Чехмарев, Александр Татаринов) и двумя виолончелями (Сергей Пономарев, Раббани Алдангор), который открыл концерт, — произведение формы, прославленной именно Брамсом. В таком составе произведение услышать бывает непросто, чаще его исполняют в расширенной версии для оркестра.
«Воспоминания о Флоренции» бросает вызов исполнителям в дихотомии между романтической страстью и классической структурой музыки. Музыканты musicAeterna склонились к первому, что автоматических создало большее ощущение вовлеченности слушателей. При этом сдержали избыточную драму, не потеряв выразительность рубато. Они показали себя как чуткие и опытные музыканты, выразив и душевные терзания композитора, который приближается к концу своей жизни, и его мастерство, все еще находящегося на пике своих возможностей. Кульминацией стало соло для виолончели с декантирующей партией скрипки в Адажио, обработанное с любовью и лирической деликатностью. Оно стало чем-то вроде облегчения после напряженной первой части.
Вторым произведением вечера стала Серенада Чайковского для струнного оркестра C dur. Она была написана Чайковским с вниманием к одному из его кумиров, Моцарту. Название и структура пьесы взяты из серенад последнего, хотя это, безусловно, собственная интерпретация Чайковским идей венского классика, через призму XIX века. Работа была завершена в 1880 году, а премьера в Санкт-Петербурге состоялась в 1881 году.
Если «Воспоминания о Флоренции» в форме секстета не требуют фигуры дирижера, то вторым произведением вышел дирижировать Теодор Курентзис. И сразу заинтересовал подходом к введению. Первая часть серенады очень важна по нескольким причинам, некоторые из которых не будут очевидны до конца произведения. Это красивый и насыщенный хорал, который звучит широко для всего оркестра. Первая тема следует и содержит особенно атлетичный отрывок для виолончельной секции, играющей десятки быстрых нот под более медленным отрывком на верхних струнах. Вторую тему можно описать как вечное музыкальное движение; в ней есть линия быстрых подъемов, каскадных и спускающихся нот, снова и снова, с очень небольшой передышкой. В руках Курентзиса постоянно бегущие строки элегантно возвращаются к первой теме. Однако у Чайковского есть хитрость в рукаве. Вступительный хорал, возможно, несколько забытый, возвращается в полную силу, чтобы довольно умно завершить первую часть.
Вторая часть — изящный вальс, который «обновляет» излюбленный Моцартом менуэт до более современной Чайковскому танцевальной формы. Курентзис подчеркивает всю обманчивую сложность этой части. Гармонические сдвиги многочисленны, часто внезапны и всегда искусно обработаны. Фактура в некотором роде отличается от предыдущей части тем, что в вальсе заметна легкость касания. От этого оркестр звучал гибко и элегантно, не давая забыть, что в конечном счете, это вальс. Идеальное решение для «погружения» слушателя в тело произведения и для широкого, лирического и более мрачного звучания следующей части.
Третья часть, названная «Элегией», — безусловно, тот вид прямого, эмоционального и чрезвычайно лирического письма, которым известен Чайковский. Гармония крепкая и вызывающая воспоминания, идеальная основа для меланхоличных мелодий, услышанных ранее. Особенно эффектным у Курентзиса вышел финал третьей части, который «исчезает» и «растворяется» по мере того, как струны переходят от обычно играемых нот к гармоникам, придавая последнему аккорду почти призрачный блеск.
Финальная часть начинается с того, что все струны приглушены. Этот медленный и приглушенный отрывок, основанный на русской народной песне, резко контрастирует с ядром части, которое представляет собой очень динамичный и шумный финал, основанный на другой русской народной мелодии — на этот раз танцевальной. Курентзис раскручивает танцевальную мелодию словно метафизический поиск, давая оркестру довольно напряженную тренировку. К финалу складывалось впечатление, что произведение непрерывно строится и строится, безудержно ускоряясь, пока Чайковский не найдет и не повторит изобретательность и непредсказуемость своего любимого Моцарта.
Когда кажется, что пьеса хочет закончиться, мы слышим то, что кажется приближением к финальной каденции. Однако вместо приятного финального аккорда до мажор, которого мы ожидаем, Чайковский демонстрирует свои драматические способности и возвращает музыку из прошлого. Это не приглушенный отрывок из начала четвертой части, а скорее хорал из вступления самой первой части, мастерски акцентируемый Курентзисом. В это мгновение перехватывает дыхание. Эта цитата из начала произведения прекрасно связывает все вместе, но мастер еще не закончил. Быстрая и драйвовая музыка, основанная на русской танцевальной мелодии, снова возвращается, продвигаясь (все быстрее и быстрее) к фактическому концу пьесы, делая еще более приятным то, что мы обманули наши уши и позволили себе насладиться горько-сладкой красотой самого начала пьесы еще раз. Несмотря на драйв, где Курентзис мог развернуть свои ритуальные силы, произведение было исполнено красноречиво, интровертно и сдержанно. Маэстро мастерски передал все линии и структуры незамутненно чистыми, не упустив из виду романтический надрыв русской души.
К слову, на концерте работал аудио- и видеозаписывающая аппаратура. И, учитывая планы Дома Радио заполнить не только программу лекций и концертов, но и сформировать обширную медиатеку, хочется надеяться, что исполнение можно будет в обозримом будущем увидеть и услышать вновь в записи.
Ближайшие выступления Теодора Курентзиса и оркестра musicAeterna в России пройдут: 23 ноября в Санкт-Петербурге, а также 24 ноября и 25 ноября в Москве. На этих концертах оркестр впервые исполнит Концерт № 2 для фортепиано с оркестром и Симфонию №4 Иоганнеса Брамса, а также новое сочинение Алексея Ретинского «Krauseminze» для сопрано и камерного оркестра, вдохновленное поэтическим миром Пауля Целана.
