На экраны выходит «Двойник дьявола» Ли Тамахори – боевик о простом иракском парне, который после пары пластических операций стал двойником Удея Хусейна, старшего сына диктатора Саддама. В главной роли – британский актер Доминик Купер.
Фильм основан на книге Латифа Яхьи «Я был сыном Саддама», вышедшей еще в конце 90-х и ставшей бестселлером уже после того, как США вторглись в Ирак. Автор утверждает, что это автобиография, хотя многие исследователи до сих пор сомневаются в правдивости его рассказа. Но для кинематографа это удачная находка: действие происходит в 80-е, страна купается в нефтяных деньгах, дети Саддама живут в золотых замках и стреляют из золотых пистолетов. К тому же Удей Хусейн – классический кинозлодей, избалованный наследник, взявший от отца все самое плохое. Это садист с неуравновешенной психикой, сластолюбец и сибарит, который привык получать все, что захочет.
В Голливуде к этому сюжету присматривались, но ни один продюсер не нашел в себе смелости за него взяться. Деньги на съемки «Двойника дьявола» в итоге нашлись в маленькой Бельгии. Поставил фильм Ли Тамахори, автор «Пророка» и «Умри, но не сейчас» – последней серии «бондианы» с Пирсом Броснаном. В роли любимой наложницы обоих героев – француженка Людивин Санье. А в Удея и Латифа поочередно перевоплощается англичанин Доминик Купер (жених из киномюзикла «Mamma Mia!», барабанщик из «Неотразимой Тамары» и Говард Старк из недавнего «Первого мстителя»). Причем работает он не только лицом, но и голосом: Удей в его исполнении разговаривает с сахарными интонациями продавца восточного базара и смеется, как гиена.
Премьера фильма в России состоялась в Петербурге на Международном кинофоруме, а Ли Тамахори и Доминик Купер стали почетными гостями фестиваля. «ВД» пообщался с актером и выяснил, верит ли он сам в историю о «двойнике дьявола».
Как вы готовились к этой роли? Восток – это же не просто другая культура и другая религия, это еще и совсем другой образ мышления. У вас есть восточные корни?
Я до сих пор удивляюсь собственной смелости: как у меня вообще хватило ума не отказаться сразу, а дочитать до конца этот сценарий? У меня нет восточных корней, я англичанин. Правда, кое-какой опыт соприкосновения с Ближним Востоком у меня все же был: я одно время встречался с девушкой из Иордании, летал туда постоянно, даже с ее семьей познакомился. Я тогда много нового для себя открыл об этой культуре. Они же и двигаются по-другому, у них другие жесты, другая интонация. Я старался все это скопировать, но страшно переживал, что получится непохоже. Много работал над акцентом. Вы слышали мой акцент? Кажется, вышло неплохо.
Как думаете, на Ближнем Востоке вас бы приняли за своего?
О, про это у меня есть одна история. Дело было уже после премьеры «Двойника дьявола». Я шел по одной из лондонских улиц, вдруг прямо передо мной остановилась машина, оттуда высунулся какой-то парень восточной наружности и крикнул: «Эй, ты ведь Доминик Купер? Из тебя получился отличный араб!». Я в тот момент подумал, что это лучший комплимент, который мне когда-либо делали в моей профессиональной жизни.
Вы встречались с автором книги Латифом Яхьей и, наверное, в курсе, что далеко не все верят в его историю. Вы верите?
Да неважно, была ли эта история правдивой или выдуманной, – прежде всего это отличный киносюжет. Но лично я ему верю, потому что общался с ним и точно знаю, что он прошел через что-то страшное: он производит впечатление человека, который много страдал. И, знаете, мы сидели рядом на премьере фильма в Берлине, и я чувствовал, что он проживал каждую секунду того, что происходит на экране. Если все это выдумки, то он просто отличный актер.
Он рассказал вам что-то, чего не было в книге, но что непременно нужно было знать исполнителю главной роли?
Нет, я не расспрашивал его ни о чем в подробностях. Зачем вторгаться в чужую жизнь? Знакомство с ним было своеобразным «бонусом» к нашей работе, мы бы обошлись и без этого, конечно, у нас же была своя история. И наш Багдад, и наш Саддам, и наш Удей – они ненастоящие.
Вы в кадре здорово управляетесь с золотыми пистолетами…
Да, но я никогда не забываю о том, что, каким бы крутым ни был дизайн, оружие выпускают для одной-единственной цели – убивать людей. На съемках это здорово: водишь красивую тачку, размахиваешь из стороны в сторону золотой «пушкой». Но я понимаю, что это довольно стыдное удовольствие. В этом есть что-то детское: когда был ребенком, я обожал носиться по дому с игрушечным пистолетиком и изображать полицейского. Кстати, мне часто кажется, что я с тех пор так и не повзрослел.
В «Неотразимой Тамаре» Стивена Фрирза вы играете ударника рок-группы и в одной из сцен устраиваете живой концерт на кастрюлях, сковородках и поварешках. Барабанные палочки – это тоже из детства?
Нет, на ударных я научился играть специально для этого фильма.
Петь тоже? У вас там получился отличный саундтрек. Вы, вообще, не думали о музыкальной карьере?
Люблю притворяться музыкантом, у меня даже была своя группа. Но настоящий музыкант у нас в семье – это мой брат, песню «Jailbait Jody», главную песню из «Неотразимой Тамары», он написал, причем в какие-то рекордно короткие сроки. А я только спел. Отличная же песня, правда? Сам ее очень люблю. Часто думаю о том, как было бы круто объединиться с братом и создать наконец-то настоящую рок-банду.
Вы же первый раз в России? Какие у вас впечатления от Петербурга?
Поразительный город! Я гулял по набережным, вокруг соборов, видел, как разводят мосты. Все такое красивое, что просто дух захватывает! Каналы напомнили мне Венецию. Еще я в новых местах очень люблю общаться с людьми, и заметил, что люди тут очень интеллигентные. Даже то, как вы и ваши коллеги мне задаете вопросы, – поверьте, это сильно отличается от того, к чему я привык, скажем, в Лондоне.
Вы совсем недавно снялись у Тимура Бекмамбетова в фильме «Авраам Линкольн: Охотник на вампиров». Как работалось с российским режиссером?
Очень жаль, что мы уже все сняли, и вся эта сказка закончилась. В актерской среде принято хорошо отзываться о постановщиках, с которыми ты работал, вне зависимости от реального положения дел. Но про Бекмамбетова мне действительно есть что сказать. Он необыкновенно одаренный режиссер. Его конек – экшн-сцены, он визионер. Когда начинаешь съемки какого-то эпизода, сразу понимаешь, что этот эпизод уже «снят» у него в голове, и теперь ему нужно, чтобы ты сыграл его в точности так, как он видит. Он буквально фонтанирует идеями, постоянно предлагает что-то новое. Иногда это совершенно безумные идеи, новаторские, экспериментальные, – не многие в Голливуде могут себе позволить такую творческую свободу. И, несмотря на то что он работал над крупным проектом, где, как вы понимаете, режиссеру иногда очень сложно отстоять свою позицию, он каждый раз добивался своего. Он выстоял против мощнейшего продюсерского прессинга. При этом нас, актеров, это никак не коснулось: на съемочной площадке была прекрасная атмосфера.
Кстати, к вопросу о блокбастерах и независимом кино. Мало кому из актеров удается совмещать съемки в Голливуде и арт-хаусных проектах. Вам пока удается. Это тяжело?
Невероятно тяжело. С одной стороны, конечно, не стоит недооценивать блокбастеры, – они иногда бывают очень интересными. «Авраам Линкольн» – как раз такой случай. Критики часто скептично настроены по отношению к таким фильмам, но я видел, как работал Бекмамбетов, и могу сказать, что это будет стопроцентно авторское кино, и работа на площадке была действительно работой, а не отрабатыванием большого гонорара. С другой стороны, легко «подсесть» на все это и забыть о профессиональном росте, о том, что актер все время должен искать себя, открывать какие-то новые горизонты. Чтобы успешно балансировать между Голливудом и независимыми проектами, надо победить прежде всего свою собственную лень. «Двойник дьявола» был трудным фильмом, мне пришлось играть сразу двух героев, у нас был мизерный бюджет, надо было уложиться в определенное количество съемочных дней… Мы работали как сумасшедшие. Но я ни разу не пожалел о том, что ввязался во все это.
В конце концов, я наконец-то сыграл главную роль! Две главных роли! Так что оно, конечно, стоило того.
