Авторы фильма «Слишком свободный человек» Вера Кричевская и Михаил Фишман: о своей картине, документальном кино в России и современных зрителях.
В субботу, 25 февраля, в киноклубе «Нефть» состоялась премьера документальной ленты «Слишком свободный человек», посвященной известному российскому политику Борису Немцову. Этот фильм – не только полная политическая биография Бориса Ефимовича от его избрания народным депутатом РСФСР до последнего эфира на «Эхе Москвы» 27 февраля 2015 года за несколько часов до убийства. Это еще и краткий экскурс в историю России последних 25 лет, охватывающую и то время, когда на Немцова смотрели как на будущего президента страны (его кандидатура всерьез рассматривалась в качестве преемника Ельцина), и то время, когда он стал представителем уличной оппозиции и депутатом Ярославской областной Думы.
О поворотных событиях российской истории и роли в них Немцова в картине рассказывают дочь Бориса Ельцина Татьяна и Валентин Юмашев, Григорий Явлинский и Михаил Фридман, Олег Сысуев и Виктор Ющенко, Сергей Ястржембский и Михаил Касьянов, Альфред Кох и Алексей Навальный, Илья Яшин и Ирина Хакамада, и многие другие. В фильм также вошли архивные материалы, включающие комментарии самого Бориса Немцова.
Картина «Слишком свободный человек» стала лауреатом премии Российской гильдии киноведов и кинокритиков «Белый слон» в номинации «Лучший документальный фильм 2016 года».
На премьере в Ярославле свою работу представили авторы – режиссер Вера Кричевская и журналист Михаил Фишман. За несколько часов до показа они дали интервью нашему изданию.
Тот факт, что Министерство культуры выдало прокатное удостоверение фильму про оппозиционного политика, многие расценили как чудо. А как вы сами восприняли это?
В. КРИЧЕВСКАЯ: Вообще, мы очень торопились завершить работу к «Артдокфесту», который стартовал в декабре прошлого года. Поэтому даже не успели подумать о каких-то трудностях с прокатом. Просто работали и всё. То, что было дальше, для нас стало очень неожиданным… Особенно поразил заполненный зал на полторы тысячи мест на «Артдокфесте»!
М. ФИШМАН: Честно говоря, я вообще не думал, будут ли показывать фильм в кинотеатрах… И то, что картина вышла на большой экран, и полные залы – это совершенно волшебное событие для меня!
В. КРИЧЕВСКАЯ: Что касается прокатного удостоверения: прежде чем подать заявку на его получение, я разбиралась в самом законе, полностью изучила этот огромный документ. И увидела, что наш фильм соответствует всем нормам: у нас нет призывов к свержению политического строя, к насилию, нет ненормативной лексики – то есть нет ничего, что препятствует выдаче прокатного удостоверения. Мы полностью вписывались в существующие правила. И хотя понятно, что в нашей стране далеко не всё работает по закону, в данном случае он был соблюден.
Если вы не были уверены в возможности проката, почему, тем не менее, работали над этим фильмом? Что вами двигало? Вы просто делали что должно – и будь что будет, или все-таки надеялись, что хотя бы где-то вашу работу покажут?
В. КРИЧЕВСКАЯ: Я уже лет пятнадцать работаю так: никогда не знаю, дойдет ли мой фильм до зрителя. Я привыкла, что того зрителя, для которого я работала 15-20 лет назад на НТВ, уже не будет. Просто очень хотелось не дать умереть тому материалу, который был собран Михаилом Фишманом – это несколько уникальных интервью, которые Михаил взял сразу после убийства Немцова.
М. ФИШМАН: Кроме того, сегодня мы живем в новой информационной среде. И я понимал, что аудитория у фильма найдется.
Вера, вы долгое время работали в СМИ. Документальное кино для вас сегодня – это одна из форм существования журналистики? Той журналистики, которая остается средством информации, а не пропаганды.
В. КРИЧЕВСКАЯ: Документальное кино – это все-таки другой жанр, который дает возможность более детальной проработки материала. В СМИ проработать так одну тему и представить ее даже в виде серии публикаций невозможно, потому что это гигантский объем информации. В печатном виде, например, результатом может быть только книга. И я думаю, что аудитория текста будет даже большей, чем аудитория документального кино. Все-таки зрителей у наших фильмов в России очень мало. И заполненные залы кинотеатров на документальном кино – всегда беспрецедентная история. Это случилось на фильмах «В лучах солнца» Виталия Манского или «Русские евреи» Леонида Парфенова. Пожалуй, и всё.
С чем вы связываете низкий интерес к этому виду искусства в нашей стране? Несколько лет назад я разговаривала с режиссером-документалистом из Германии. Она сказала, что в Европе настоящий бум такого кино, и если в России этого еще нет – значит, будет завтра утром. Но вот уже много лет никакого бума не наблюдается… Возможно ли развитие документального кино у нас как востребованного искусства?
В. КРИЧЕВСКАЯ: На телеканале НТВ примерно до 2001 года была постоянная линейка «Новейшая история», включавшая документальные фильмы, которые делались журналистами канала. Этих картин было очень много! И это были настоящие хиты, они получали максимально высокие рейтинги, причем выигрывали даже у больших телеканалов! То есть зритель научился воспринимать эти фильмы (ведь со зрителем нужно работать!). А последние 10-12 лет документальным кино занимаются единицы. За эти десять лет произошла заморозка общественного сознания. Только где-то с 2010 года у нас начался подъем. Особенно после выборов 2011 года, когда был взрыв общественной мысли – именно это вызывает развитие документального кино. Появилось новое поколение. И появились новые технические средства. Кстати, в Европе бум документального кино был обусловлен в том числе и тем, что появились новые технологии – стали снимать кино дома, на айфоны. Лет пять назад, помню, на одном из фестивалей в Амстердаме я посмотрела огромное количество фильмов, сделанных в том числе в далеких горячих точках – таких, например, как Афганистан. Многие картины были сняты на мобильные телефоны.
М. ФИШМАН: Мне кажется, не бывает просто интереса к документальному кино. Интерес не может быть к формату. Что такое документальное кино? Это кино про жизнь. Если есть интерес к жизни – будет интерес и к документальному кино. Сегодня уровень этого интереса довольно высок, поскольку появился запрос на осмысление того, что происходит, запрос на обсуждение, на публичные дискуссии.
В. КРИЧЕВСКАЯ: Да, развитие документального кино – это абсолютное отражение развития общественной мысли, развития самого общества.
Мы, как общество, взрослеем?
В. КРИЧЕВСКАЯ: …Не могу ответить утвердительно.
М. ФИШМАН: Я думаю, что сегодня параллельно развиваются два разнонаправленных процесса. Один, идущий сверху, нацелен на упрощение общественного сознания и общественной мысли, на подавление дискуссии, на то, чтобы люди разучились в принципе что-то обсуждать и разговаривать друг с другом. А второй процесс, во многом идущий от самих людей, противоположен первому и происходит вопреки – это тренд на осмысление, на диалог. Мы видим это в соцсетях, в некоторых СМИ. И этот запрос очевиден.
Вера, в одном из интервью вы сказали, что фильм «Слишком свободный человек» – это еще и воплощение вашего глубокого разочарования в том, как сложилась жизнь в России за последние 25 лет. А как вам кажется, почему эта жизнь сложилась именно так, почему свобода, демократия, европейский путь развития перестали быть ценностью в глазах многих?
В. КРИЧЕВСКАЯ: Я очень хорошо помню, как еще несколько лет назад академик Сахаров писал об отуплении масс с помощью медиа. Это тривиально и известно: серой массой управлять намного легче. Утвердилась тенденция на упрощение (то, о чем сказал Миша). Стало не модно быть образованным, развиваться как личность – это никаким образом нигде не продвигалось. Повторюсь: развитие мыслящего общества было заморожено. Я хорошо помню, как в 2003-2004 годах закрывались общественно-политические программы на центральных телеканалах. Вообще, всё, что происходило в стране до 2003-го, перестало быть трендом. Сейчас мы пожинаем плоды.
Но почему это так легко произошло? Почему люди приняли это?
М. ФИШМАН: Наш фильм отчасти дает ответ на этот вопрос. Мы рассказываем об одном из ключевых моментов, связанных с 1997 годом, когда Борис Немцов приезжает в Москву, становится вице-премьером, на него смотрят как на будущего преемника Ельцина. А потом против него работают олигархи, подконтрольное им телевидение – и карьера Немцова катится вниз. Но я думаю, что ситуация была шире этой борьбы элит. В то время в воздухе почувствовался страх свободы. Люди пожили в 1990-е годы и испугались. И появился запрос на сильную фигуру, на крепкого лидера, который «решит все наши проблемы». Это шло снизу. Мне кажется, что это был именно страх. Люди испугались свободы и отдали ее. А дальше происходило всё то, что происходило. Что не снимает ответственности с элиты, представители которой не смогли договориться между собой. Ответственность лежит на всех. Включая и самого Немцова.
А в ходе работы над картиной масштаб личности Бориса Ефимовича для вас как-то изменился?
М. ФИШМАН: Когда мы начинали делать этот фильм, я понимал, что Немцов – выдающийся политик современной России, имя которого останется в истории наряду с именами Ельцина и Горбачева. Но его образ был для меня, если угодно, плоским: Борис Ефимович воспринимался одинаково на протяжении всей своей политической карьеры. На самом деле, Немцов в начале и в конце пути – это два разных политика. В конце пути он стал гораздо опытнее и мудрее. И вот этот объемный образ я увидел только в процессе работы над картиной.
В. КРИЧЕВСКАЯ: Да, образ Бориса Ефимовича оказался намного объемнее и интереснее. В повседневной суете как-то не было времени остановиться и услышать, что он говорил. Он повторял одни и те же вещи, и мы уже воспринимали это как фон. А когда в ходе работы над фильмом мы всё собрали в одну историю, наложили на само время, стало очевидным, что Немцов – один из самых принципиальных и последовательных политиков в России. Я вообще поняла, насколько важной исторической фигурой он был.
