Свою концертную программу известный актер представил на нынешнем фестивале «Преображение». За час до концерта Дмитрий Певцов ответил на вопросы ярославских журналистов.
Ставший узнаваемым после экшена «По прозвищу Зверь» и телесериала «Бандитский Петербург», сегодня Дмитрий Певцов крайне редко снимается в кино, предпочитая ему театр и педагогику.
Окончив ГИТИС в 1984 году, он сразу стал актером «Театра на Таганке». Позже работал в других театрах, играл в антрепризе (особенно запомнился по роли Дьявола в «Иствикских ведьмах»). С 1991 года и до настоящего времени играет в легендарном «Ленкоме» Марка Захарова. Здесь Певцов дебютировал в главной роли в спектакле «Гамлет», сыграл Треплева – в «Чайке», Фигаро – в спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро», Чичикова – в спектакле «Мистификация». С 2005 года играет главную роль графа Резанова в рок-опере «Юнона и Авось».
В 2001 году получил звание народного артиста России.
Начиная с 1999 года стал записывать песни с различными композиторами. Сегодня выступает с концертными программами вместе с группой «КарТуш».
Заядлый автогонщик.
В 2013-м вместе с женой Ольгой Дроздовой набрал актерский курс в Институте современного искусства.
Первый сын Дмитрия Певцова, 22-летний Даниил в 2012 году погиб. В браке с Ольгой Дроздовой родился сын Елисей.
Дмитрий, программа, с которой вы выступаете на фестивале «Преображение» – это эксклюзивный проект для Ярославля?
У нас очень обширный репертуар, много песен – серьезных, связанных с духовной культурой, православных. Мы выбирали то, что может подойти к самому празднику «Преображение». Это те вещи, которые и нам интересны, и, надеюсь, прозвучат как наше личное поздравление с праздником.
Когда вас пригласили выступить на территории бывшего Спасо-Преображенского монастыря, какие ощущения это вызвало? Все-таки это особенное место, которому уже 800 лет…
Мне очень нравится здесь. И место намоленное, и замечательная архитектура православная, внутри – необыкновенная красота… Думаю, здесь сам Господь помогает. Главное, своим выступлением ничего не испортить.
Ваша программа называется «О любви и вере». А как бы вы ответили, что есть любовь и что есть вера?
Ну, это не мной сказано: Бог есть любовь. И все мы – дети любви, в каждом из нас – искра Божия. А вера – это та самая вера в Единого Бога, в Троицу. Для меня это многое значит, можно сказать, только благодаря этому я и выжил. И для меня сейчас еженедельное причастие – это потребность.
Раньше вы выступали с сольными программами. Сегодня сотрудничаете с группой «КарТуш». Как строится ваша работа? Кто формирует репертуар? Руководит?
Я выступал соло вынужденно, потому что, как у почтальона Печкина, у которого велосипеда раньше не было, у меня не было музыкантов. Петь соло я на самом деле не люблю: я не вокалист все-таки. И то, что появилась группа «КарТуш» – это, конечно, большая радость, потому что мы создаем музыку здесь и сейчас. И сегодня наступил тот момент в нашей биографии, когда мы стали вместе дышать: мы вместе подбираем репертуар, придумываем аранжировки, а дальше опробуем это на зрителе. Программа составляется с учетом желаний всех музыкантов. Но что именно исполнять на конкретном концерте, мы решаем с руководителем группы – Андреем Вертузаевым. Программа зависит от места, где мы играем, от того, что появилось нового в репертуаре. Случается, что какое-то произведение, которое не успели отрепетировать, берем и сразу преподносим вживую.
А в кино или театре что сегодня определяет ваш выбор – соглашаться работать или нет?
Только один фактор: могу ли я в предлагаемой роли что-то сказать лично. Если мне будет нечего сказать – даже если это главная роль или роль, которая может стать актерской удачей, – мне это будет скучно. Мне сейчас гораздо интереснее со своими студентами! Собственно, моя жизнь и жизнь моей супруги поделилась ровно пополам: студенты, институт, наш будущий театр и всё остальное. А «всё остальное» – это и собственные театральные работы, и семья, и кино, и телевидение, и даже концертные выступления. Работа с молодыми – это самая интересная часть нашей жизни сегодня!
Это ведь ваш первый набор?
Да.
А какие они, нынешние молодые? Кем вы себя ощущаете рядом с ними – учителем, другом, испытываете к ним родительские чувства? И почему появилось желание создать театр?
Начну с последнего. Поскольку мы первый раз набрали ребят, мы настолько в них влюбились и наше чувство зашло так далеко, что мы не хотим с ними расставаться. Кроме того, мы видим, что где-то с десяток ребят из нашего выпуска попадут в профессию и будут существовать в ней более или менее успешно, но они растворятся в московских или не московских театрах. А то, что они делают все вместе в спектаклях сегодня, – этого я не видел на театре давно! Мы не хотим это терять, хотим сохранить эту студийность. И у нас уже есть три готовых спектакля, которые мы играем и с которыми ездили в Ригу, здесь в Театре Волкова играли, в Питере. И везде зрители воспринимают эти спектакли точно так же, как я их воспринимаю. То есть вместе наши ученики – сила. Мы мечтаем («Громко мечтаем», – как говорит моя жена) создать свой театр. Сейчас ищем помещение, и я думаю, это все должно получиться.
А что касается вопроса «Какие они?»… Иногда у меня возникает полное ощущение, что я недалеко от них ушел, и у нас разница в возрасте – 2-3 года. А иногда я понимаю, что произошли серьезные изменения: в нынешнем поколении в приоритете молодость, адреналин. Тестостерон и прочие гормоны действуют на них сильнее, чем здравый смысл (что, в общем-то, нормально!). При этом они гораздо менее здоровое поколение, чем наше. Они уже жили в эпоху пестицидов… Физически они менее крепкие. А в общем, они очень талантливые, заразы!
Педагогический талант вы в себе ощущаете? Педагогика и актерство – разные вещи, хотя считается, что это нормально, когда актер преподает…
Нет, это ненормально! Все-таки профессия «актер» очень эгоцентрична, и чаще всего в педагогику идут либо невостребованные артисты, либо те, кому уже много лет. Но, очевидно, пришло время отдавать. Я, конечно, не педагог! И я учусь и у ребят, и у своей жены, которая обладает и педагогическим, и на сто процентов режиссерским даром. Процесс обучения взаимовыгодный и для нас, и для студентов. А также взаимопроникновенный и радостный. Сейчас, кстати, мы репетируем спектакль, в котором будем играть на одной сцене с нашими ребятами.
А в вашей собственной творческой жизни что сейчас происходит? Над чем вы работаете?
Ну, это почти ругательное слово «творчество» я к себе не применяю… Сейчас с группой «КарТуш» готовится новый музыкальный спектакль «Отражение». Хочется с помощью хороших авторов, хороших песен, собственных каких-то размышлений поговорить с людьми о том, кто мы есть, какими мы приходим в этот мир, что такое детство, что такое юность и зрелость. Как происходит рождение нашей души. Поговорить серьезно. Но и пошутить тоже! И все это оформить музыкально.
Радостно еще, что Марк Захаров позвал в новый спектакль. После 14 лет «не репетиций» наконец я дождался – и, дай бог, в ноябре будет премьера спектакля Марка Анатольевича по романам Сорокина «День опричника» и «Теллурия», в котором я сыграю.
Вы мечтаете строить свой театр. Как вы считаете, каким он сегодня должен быть? Когда-то театр был трибуной, кафедрой, местом правды. Сегодня говорят о смерти репертуарного театра и о театре как очаге или экспериментальной площадке.
Вы знаете, когда в 1981 году я поступил в институт, тоже говорили о смерти русского репертуарного театра. С тех пор я постоянно это слышу. Он не умер! Как не умер он и при появлении кино, и при появлении телевидения и так далее. Все это ерунда – он не умрет! Что касается театра, который я люблю и о котором я мечтаю, то это театр, который несет свет, добро, веру и любовь. Сейчас появилось огромное число художников, которые делятся своими недомоганиями на сцене, своими отклонениями, в том числе сексуальными. Смотреть на все это больно и печально. Ведь это связано с болезнью души. Страшно видеть и эти спектакли, и то, что происходит с человеком, с актером, с его душой. Хочется, чтобы на спектаклях нашего театра люди улыбались и плакали от счастья. Вот к чему мы стремимся. Я сам плакал на этих спектаклях, которые студенты сдавали нам, худрукам! Комок в горле, мурашки по коже и огромное счастье от того, что это делают наши ученики! Я за такое искусство. Знаете, сейчас бытует мнение, что нет критериев, по которым можно оценить произведение современного искусства и «Черный квадрат» Малевича – это шедевр. Я считаю, это – полная ерунда, и никакого отношения к искусству «Квадрат» Малевича не имеет! Так же, как и отрезанное ухо Ван Гога. Есть один критерий для меня, и не я его придумал: какое количество любви, радости, веры получит человек, посмотрев фильм или спектакль, увидев картину. Вот это есть мера искусства. И я хочу заниматься именно таким искусством. Потому что людям этого очень недостает.
Но ведь в тренде сегодня совсем другое, и продюсеры готовы вкладывать деньги совершенно в иное искусство…
Меня не интересуют тренды, вся эта чернуха. Зачем для этого заниматься театром? Зайди за угол – и там все это увидишь. Что касается кино, оно давно мне стало фиолетово, потому что там тратится жизнь, и процентов на 95 тратится впустую! В кино я снимаюсь очень выборочно и по большим праздникам. Меня не интересуют тренды и направления.
Я вижу лица людей на спектаклях наших студентов… И я вижу, что они приходят одними, а уходят совершенно другими…
