Творческая встреча с Гарри Бардиным, которая прошла в Ярославле в конце декабря, стала настоящим подарком для всех, кто увлечен анимацией. Талантливый режиссер больше всего известен по мультипликационному фильму «Летучий корабль». Но для истинных ценителей он, прежде всего, автор гениальных картин «Чуча», «Адажио», «Гадкий утенок»… В ходе встречи Гарри Яковлевич представил свою новую работу – «Три мелодии» и ответил на вопросы зрителей.

В фильме «Три мелодии» речь не о том, что молодежь плохая… Я не люблю равнодушия, а не современную молодежь. Не люблю пофигистов. Я выступал перед детьми как-то. И один мальчик спросил: «Будет ли лучше?». Я спрашиваю:

– А на кого ты надеешься?

– На Путина.

– А ты знаешь такую поговорку: на бога надейся, а сам не плошай?

– Знаю…

– А вот спроси теперь у меня: на кого я надеюсь.

– На кого вы надеетесь?

– Я надеюсь на тебя! На твое неравнодушие к своему собственному городу, к будущему нашей страны…

Молодежь разная. Когда мы с сыном выходили на Сахарова, я был рад увидеть, что пришла молодежь. Та не поротая молодежь, которая обратно в этот тюбик коммунистический уже не залезет. Я на них рассчитываю. Есть они – умные, те, кому не все равно, что будет со страной.

Я ушел из Театра им. Гоголя, в котором отработал 5 лет, когда понял, что мои иллюзии на счет театра вступают в противоречие с тем, что я играю. Играл я достаточно много, грех жаловаться. Но возникало ощущение, что зритель, сидящий в зале, чувствует себя умнее актера, стоящего на сцене, а я чувствую себя умнее драматурга… Были режиссеры конъюнктурщики, ставили что ни попадя. И когда однажды ко мне пришли Юрий Энтин и Василий Ливанов и сказали, что мне нужно отсюда уходить, даже в никуда – я так и сделал.

Меня сразу же вытряхнули из общежития, я оказался без угла, без денег. Но я вспоминаю это как самое счастливое время моей жизни. Я был свободен. От голода стал искать в себе другие таланты. И оказалось, что я многое могу. Стал писать – в «Литературную газету», в «Юность», для программы «Доброе утро». Позже – для детской передачи «АБВГДейка», несколько серий я даже сам поставил.

И однажды Сергей Образцов позвал нас с Ливановым написать пьесу «Дон Жуан» для его театра. Помню, мы что-то придумывали, хохотали. Утром приходили к Сергею Владимировичу, и он окатывал нас таким ушатом холодной воды! Говорил: «Это – пузырчатая фантазия!» Потому что мы со своими фантазиями не вписывались в зеркало сцены кукольного театра, нас куда-то несло по сторонам. Мы уходили, вечером опять писали, хохотали, утром снова получали по мордам. Но в итоге что-то сложилось. И Образцов предложил мне поставить этот спектакль и вообще стать режиссером-постановщиком театра. Конечно, когда сам Образцов приглашает… Да и мне это было интересно. Так я стал режиссером.

Работая у Образцова, я практически одновременно стал писать сценарии для мультфильмов. Один поставили, другой лежал на полке. И директор «Союзмультфильма» – не из творческих, а абсолютно экономических соображений – мне сказал: «Ваш сценарий висит на балансе нашей студии. А вы, между прочим, режиссер! Что у вас написано в трудовой? Что вы – режиссер. Вот и ставьте!»

Я человек азартный! Именно поэтому никогда не учился играть в преферанс, кстати.

И тут я решил: а что если, правда, попробовать? И так я и остался на «Союзмультфильме». Учился по ходу дела. В том числе и на собственных работах – ставил себе задачи посложнее и решал их.

Благодаря фильму «Летучий корабль» прочертилась новая линия моей судьбы. Я всегда писал сценарии сам, а тут директор киностудии мне сказал: «По своим сценариям и дурак поставит! А вы поставьте по чужому!» И дал мне прочитать текст фильма «Летучий корабль»…

Старый советский драматург Алексей Симуков написал жуткий сценарий, который был куплен «Союзмультфильмом». Я прочитал – полная ерунда. Сказал директору: «Я не буду ставить». На что он ответил: «Смотрите… Вам со мной работать». А я уже был женат, надо было кормить семью… Не то чтобы я испугался, но решил еще раз перечитать. И подумал: а что если сделать мюзикл? Директор мне сказала: «Да делайте что хотите – все равно за все уже заплачено, вам ни копейки не дам! Но только расскажите автору». Я пошел к Симукову, рассказал, что придумал Водяного, бабок-ежек – ничего этого не было. Он мне говорит: «Да делайте что хотите – я вас все равно в титры не поставлю». Так я понял: ни денег, ни славы… Но для режиссера самое страшное – фальшивая беременность. Коль ты забеременел – рожай. Горе, когда носишься со своей идеей и не можешь исторгнуть ее из себя.

Я пошел на пролом. Это было хорошее время, мне удалось позвать поэта Юру Энтина, композитора Максима Дунаевского, чье «Пора-пора-порадуемся…» неслось из каждого окна. В этой команде присутствовала такая вольность! И именно поэтому уже которое поколение смотрит наш мультфильм.

Что влияет на создание работ? Режиссер – это социальное явление, мы впитываем в себя всё, как губка. Всё, что нас волнует, интересует, заботит, вызывает негодование. А потом берем и выжимаем из себя – в виде метафор, образов.

Изобретать новые техники, использовать необычные материалы – это нормально. Тут нет особой смелости. Если человек вступил на стезю режиссуры – то ему быть белой вороной. Потому что если ты делаешь «как все» – ты никому не нужен. Ты должен обладать лица не общим выраженьем, ты должен отличаться, должен быть похож на самого себя. Тогда ты – Бардин.

В свое время мне сказал Образцов: «Никогда не стремитесь быть модным. Вы должны быть искренним, и при условии таланта то, что вы сделаете – это и будет модным. Но это не ваша забота».

На первом месте всегда замысел. Потом я решаю, какая будет музыка. И потом ищу – в чьем исполнении она прозвучит. Исполнение – это очень важно. В фильме «Три мелодии», например, я решил, что это будет интродукция и рондо каприччиозо Сен-Санса и спросил у Спивакова, чье исполнение он посоветует. Спиваков предложил послушать Яшу Хейфеца. Я послушал его и Исаака Стерна (который и звучит в итоге), и понял: Хейфец слишком интеллигентен, слишком мягок, рафинирован в своем исполнении. А Исаак Стерн – хулиган, оторва. И именно это мне было необходимо.

Я как-то сформулировал для себя, что такое муки творчества… Я убежден, что талантливый человек острее других чувствует гармонию. Стих ли это, музыка ли, живопись. Когда он замышляет что-либо, он, чувствуя гармонию, стремится достичь ее. И когда не достигает – вот это и есть муки творчества. Это – сладкие муки! Но муки. А вот когда достигает – появляется это ощущение: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!»

Когда придумается какой-то сюжет, который тебе кажется интересным – это замечательно. Но потом ты приходишь на студию и должен заразить всех своей идеей, должен повести за собой, ты должен быть уверен в финале, в том, что всё должно получиться. Знаете, иногда цитируют: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…» А вот нам «дано» и «требуется» предугадать. Потому что при мучительной покадровой съемке вести неведомо куда – это легкомыслие. Ты должен знать результат и должен вести к нему.

Когда готовы куклы, макеты, начинается съемка, и ты про этот фильм знаешь всё, абсолютно, до кадра – начинаются другие трудности: я бросаю своих коллег из огня в полымя. Только они сделали в одной технике – у меня придумывается другая. И они со мной вместе снова пускаются в этот опасный путь и снова пытаются, пробуют. Когда получается, когда смотришь и мурашки по спине – ты понимаешь: фильм в кармане. Вот когда получается, когда задуманное начинает жить самостоятельной жизнью – большего счастья не бывает!

Рассчитываю ли я на какой-то коммерческий успех? «Уж не жду от жизни ничего я…» – так бы я ответил. Не рассчитываю, потому что если в 40 лет не стал богачом, то уже им не будешь.

Мой сын, Пашка, когда ему было 14 лет, спросил: «Папа, как ты считаешь, ты состоялся в профессии?». Меня аж заколдобило. Я стал припоминать свои призы, у меня была уже каннская Пальмовая ветвь… И я начал ему что-то лепетать, какую-то жалкую ерунду. А он мне: «А где яхта? Где вилла? Где большая машина?» Я стал говорить, что у меня другая шкала ценностей, что я иначе смотрю на эти вещи…

И дальше в этом месте в старых фильмах идут титры: «Прошли годы…»

Павел закончил журфак, потом – высшие режиссерские курсы у Александра Митты. Был лучшим на курсе. Получил гран-при на фестивале дебютных и студенческих фильмов «Святая Анна». Снимал сериалы.

И вот наступил момент, когда он захотел высказаться по поводу, который сильно его волновал. И он, не посоветовавшись с нами, продал свою однокомнатную квартиру, чтобы снять фильм. Это картина «Россия 88», за которую он получил «Нику»… Он сделал то, что хотел. И он стал моим другом. Мы с ним – по одну сторону. И шкала ценностей оказалась общей. Не яхты, не виллы… а делать то, что считаешь нужным.

Современная мультипликация тяготеет к коммерческому полному метру, что вымывает саму основу жанра. Мультипликация сильна своей метафоричностью и лаконизмом (который есть сестра таланта). Иногда полнометражный фильм за полтора часа не может рассказать того, что можно донести за 10 минут. Но поскольку продюсеры стремятся продать произведение как товарную единицу – и возникают полуторачасовые фильмы, которые ни уму ни сердцу. Представьте себе «Жил-был пес» на полтора часа. Или «Ежик в тумане». Невозможно!

Из последнего я бы выделили фильм «Моя любовь» Александра Петрова. Это – шедевр. Я не понимаю Первый канал, Константина Эрнста, с чьей подачи и сделан фильм, которые его не показывают. Эта лента должна, по крайней мере, два раза в году идти по Первому каналу. Настолько это русский фильм, настолько сделан со знанием нашей жизни, быта. И он настолько тонко сделан. А живопись какая… Вот я за такую мультипликацию.

Не хотел ли бы я заняться игровым кино? Такие мысли были. Но пока я не исчерпал себя в анимации. Более того, у меня есть идея нового фильма!

ТОЛЬКО ФАКТЫ

Гарри Бардин

режиссер, сценарист, продюсер

Родился в 1941 году в Оренбурге.

После окончания Школы-студии им В.И. Немировича-Данченко при МХАТ работал драматическим актером в Театре им. Гоголя, снимался в кино.

В 1974-м приглашен Сергеем Образцовым в качестве режиссера-постановщика в Московский кукольный театр.

С 1975 года – режиссер-мультипликатор на киностудии «Союзмультфильм». Название первой анимационной ленты довольно символично – «Достать до неба». Многие работы режиссера неоднократно отмечались кинематографическими призами.

В своих фильмах использует разнообразную технику и материалы: спички (фильм  «Конфликт»), проволока («Выкрутасы»), веревки («Брак»), оригами («Адажио»). Среди традиционных техник самые любимые – куклы и пластилин.

В 1991 году Бардин основал собственную студию «Стайер», где были сняты все три части «Чучи», «Кот в сапогах», «Гадкий утенок»… На студии также снимаются рекламные ролики – от «Иванушка, иди на выборы!» до коммерческих проектов.

Удостоен Государственной премии РФ. В творческом багаже четыре «Ники», «Золотая Пальмовая ветвь» Каннского фестиваля и масса других престижных призов, собранных по всему миру.