Спектакль Волшебная гора

Каким будет спектакль для вас, зависит от того, насколько подготовленной будет публика. Чем меньше будет зрителей, знающих о том самом сорокаминутном кашле, тем лучше.
Действие первой части происходит в туберкулёзом санатории, где люди болеют, страдают и, в конечном счёте, покидают санаторий мёртвыми. И пока на сцене минимум действия, в зале происходит все самое интересное. У кого-то сдают нервы и начинается громкое возмущение, возгласы и крики, ругань. Кого-то разбирает смех. Смех вообще отличная защитная реакция, когда могз не понимает, что происходит. Кто-то даже засыпает от монотонности. А кто-то просто не выдерживает и уходит. Но главное, весь зал начинает кашлять. В зрительном зале любого театра переодически раздаётся кашель, но тут он как никогда в тему.
То есть люди в зале страдают, кашляют, а самые не стойкие покидают зал первыми. В рамках спектакля, они словно умерли. Четвёртая стена незаметно падает и зрители, того не осознавая, становятся частью действия. Всё срежиссированно. А срежиссировать реакцию людей - это гениально.
Второе действие состоит из нескольких жутких, но восхитительно завораживающих текстов о смерти. Причём все эти разговоры о мёртвых детях, поедании любимой и о музыке из трупов - самая живая часть постановки

Оживленные разговоры перед закрытыми дверьми театрального зала периодически перемежаются легким кашлем. Казалось бы, на улице уже давно не лето, да по такой погоде остается лишь радоваться, что сам не заболел. Только вот кашляют не зрители, звук исходит как будто из-за дверей… Видимо, показалось.
Третий звонок, толпа медленно заполняет зал и с удивлением отмечает минималистичность декораций — ржавая коробка с ярко-голубой окисью на стенах и две фигуры в ней — мужчина и женщина.
Со временем становится понятно, что сам спектакль к произведению Томаса Манна имеет не совсем стандартное отношение — нет ни следа содержания романа, однако образ передан необычайно точно. Зрители наблюдают за существованием людей, находящихся на грани жизни и смерти, в мире, где единственным звуком является их собственный кашель. И лишь изредка, вырываясь из плена болезни и бессилия, они замечают течение времени по смене времен года.
Зрители не выдерживают. Тишина, разрываемая постоянным надсадным кашлем, выводит из себя и заставляет сделать хоть что-то. И каждый делает по-своему: кто-то тихо переговаривается в попытке осознать действие на сцене, кто-то встает и уходит, кто-то нервно смеется, кто-то начинает кричать что-то и аплодировать, а кто-то настолько погружается в атмосферу происходящего (или, если быть точнее, не происходящего), что у него начинает натурально першить в горле. Кажется, что все вокруг затягивает в трясину бесконечности времени.
Однако вдруг все преображается, и перед зрителями начинает стремительно проноситься череда коротких сумбурных зарисовок об убийствах, музыке трупов, эпидемиях и превознесении смерти.
Ужасающе до мурашек. Вызывающе. Смешно. Завораживающе до дрожи.