На экраны вышел фильм «Не сдавайся» — очередная история про столкновение подростков со смертью. На этот раз обошлось без радикальных экспериментов: это одна из самых красивых и сентиментальных картин нынешней киноосени.
Главные герои фильма — подросток (Генри Хоппер), недавно потерявший родителей и потому одержимый темой смерти, и девушка (), которой осталось жить всего несколько месяцев. Они знакомятся на панихиде в детском хосписе и начинают дружить. У них разные интересы: он романтичен и в свободное время общается с призраком японского камикадзе, она уважает Чарлза Дарвина и теорию эволюции.
В отличие от предыдущих камерных фильмов Ван Сента, камера тут не дышит персонажам в затылок, многозначительное молчание не заменяет диалоги, а сюжет прост и бесхитростен. «ВД» расспросил режиссера о работе с молодыми актерами, старомодности и нелюбви к большим фестивалям.
— В случае с фильмом «Не сдавайся» вы работали с чужим сценарием. Много изменений пришлось вносить?
— Я всегда внимательно читаю сценарии и первое, что делаю, – это ищу «лишние» сцены. Они есть почти в каждой истории, в каждом сюжете, – мой коллега, режиссер Рон Ховард, называет их «лишними тактами» – по-моему, очень точное определение. В сценарии должен быть ритм, который нельзя нарушать. В «Не сдавайся» я ни одной такой сцены не нашел, там был важен каждый диалог, ну и в целом герои были выписаны отлично.
— Сюжет основан на реальной истории?
— Нет, но мне приходилось слышать о таких детях, как Аннабель. Они знают, что у них страшная болезнь, и подсознательно ищут новых друзей «со стороны», вместо того чтобы исследовать свое ближайшее окружение. Причина кроется в том, что их родные и близкие (которых, конечно, можно понять) начинают сходить с ума и концентрируются именно на недуге, а не на состоянии ребенка. А детям не хочется все время думать о плохом, им нужно веселиться, занимать себя каким-нибудь хобби – тем же рисованием.
— Почему на главную роль вы выбрали именно Генри Хоппера – актера, у которого до этих съемок почти не было опыта работы в большом кино?
— Генри почти не снимался в кино – это правда, но он приехал к нам на пробы из Берлина, где играл в театре, так что называть его неопытным актером я бы точно не стал. Я впервые увидел его на фотографии в одной из галерей Лос-Анджелеса – он же изучал скульптуру и изобразительное искусство в Калифорнии и поэтому периодически выставлял где-то свои работы. На фото он был вместе с отцом , и я уже тогда подумал: «Какое лицо!». Знаете, в Генри есть энергия, внутренняя сила, какой в современной голливудской молодежи почти не осталось. Он похож на парня, прибывшего в наше время откуда-то из прошлого – из 50-х или 60-х. И работает он не по шаблону, его игра совершенно лишена здешних клише. Может быть, это связано с тем, что он сын Денниса, и актерство у него в крови; может, на него повлияли впечатления, полученные в Европе, а может, он просто сам по себе другой.
— А Миа Васиковска на момент кастинга уже была звездой?
— Нет, мы знали ее только по работам в американских сериалах, ну и на подходе была «Алиса в стране чудес» , в которой она сыграла главную роль, но тогда еще никто, конечно, фильма не видел и ничего определенного про его будущий успех сказать не мог.
— Критики пишут о том, что у вас получились очень старомодные герои – у них ни фейсбука, ни твиттера…
Совершенно верно. И это осознанный выбор. Я хотел рассказать историю вне времени. Два идиота, которые целыми днями сидят перед экраном и стучат по клавиатуре, – это не герои для моего кино. Мои персонажи – люди неординарные, нонконформисты.
— Тема встречи подростка со смертью, похоже, ключевая в вашем творчестве. «Не сдавайся» продолжает линию «Джерри», «Слона» и «Параноид-парка»...
— Да, меня завораживает этот период в жизни человека. Юность – это время, когда все вокруг кажется новым и интересным, когда почти все, что ты делаешь, происходит впервые. Я убежден в том, что именно в этом возрасте интеллектуальные и творческие способности человека достигают своего пика. А потом он словно «замораживается», становится взрослым и скучным.
— Как вам удается наладить такой контакт с молодыми актерами?
Тут все просто: я им полностью доверяю. И они об этом знают.
— Премьера картины состоялась на Каннском фестивале, но не в главном конкурсе, а в программе «Особый взгляд». Вам было не обидно? Как вы вообще относитесь к большим фестивалям?
Премьера на фестивале, в любой программе, – это всегда страшно. Тут же кружат толпы критиков, и все они потом строчат рецензии в свои издания по всему миру. Кто-то хвалит, кто-то ругает, но мне иногда сложно бывает найти логику и понять, почему один фильм принимают хорошо, а другой – плохо. У тебя всегда равные шансы уехать с фестиваля опозоренным и опустошенным или, наоборот, радостным и вдохновленным. Мне кажется, для любого художника это не очень здоровая атмосфера.
