Чеховскую «Палату» хореограф Поклитару явно рассматривал как вызов: чем больше ему указывали на изначальную «небалетность» этой бытовой трагедии, тем азартнее постановщик утверждал, что это-то и прекрасно. В итоге получилась все-таки «мимодрама с танцами», сатира на провинциальные нравы в обрамлении полосатых верстовых столбов – символа империи.
Чтобы понять содержание задников и реквизита из балета «Магриттомания», зрителю неплохо бы знать, что Рене Магритт был знаменитым художником-сюрреалистом. Зато осмысление хореографии никаких хлопот не доставит: кто не видел в балетах ГАБТа густо насыпанных перекидных прыжков, тугих вращений «волчком» и патетических поддержек! А что связки между громоздкими телодвижениями обходятся без классической «обязаловки» в виде распрямленных в струнку спин или вечно гармонических рук, так это уже лет пятьдесят как не танцевальная революция, а деловой рабочий набор мировой хореографии.
Вторая версия балета «Леа» Алексея Ратманского (по мотивам хасидских легенд) напрашивается на дискуссию «стало лучше или наоборот?» А это как посмотреть. Если вы поклонник теории «жизни после жизни», вам непременно понравится финал: мертвые герои, Леа и ее возлюбленный Ханан в обнимку уходят в светлую трубу на заднем плане. Если приятно видеть на сцене не «местный колорит», а «историю, случившуюся когда-то и где-то», вам приглянутся костюмы и декорации датской художницы Марианне Нильсен.
