С ней работали Львов-Анохин, Гинкас, Козак, Меньшиков. В кино – Абдрашитов, Мельников. Казалось бы, играй, снимайся, множь славу. Но она вдруг задумала пойти в режиссеры, создав «Театральное братство Оксаны Мысиной».
Первым опытом театра стал спектакль по пьесе Виктора Коркии «Кихот и Санчо», в котором Оксана сама сыграла Санчо. Но и этого ей оказалось мало: организовав собственную рок-группу и заиграв на любимой скрипке, она яростно и страстно запела песни Виктора Цоя и западные рок-хиты. Второй «пробой пера» стала пьеса все того же Коркии. «Аристон» – вольная фантазия на тему античной легенды об Эдипе. 7 апреля – премьера.–Оксана, для того чтобы чего-то добиться, говорят, надо бить в одну точку. Вы бьете одновременно в десять…
– Я чувствую, что меня во мне много. Иду до конца, сколько могу. И в актерскую профессию я пришла из жадности познания. Занимаясь режиссурой, начинаю любить других людей и делиться своей любовью, излучать ее. Режиссура – альтруистическая профессия. Актерство – эгоистическая. Сейчас у меня переходный период от девочки Оксаны к взрослому человеку. Это не стыдно, когда признаешь, что ты можешь, а что – нет. Скажем, роль Дюймовочки, которую в шутку собирался мне дать Борис Александрович Львов-Анохин, я уже не сыграю.
– Ваша актерская компания называется не просто театром, а «Театральным братством». Почему?
– Есть мечта создать что-то не только на профессиональных, но и на человеческих основах. Мне важно, чтобы люди, с которыми я работаю, были друг другу интересны, не боялись приносить на репетиции свои настоящие мысли и впечатления. Чтобы не относились к театру, как к месту, где их просто используют. Актерскому организму очень важно понимать, что к тебе относятся как к сотворцу.
– Есть иное мнение: театр – это упорная работа при наличии режиссерской жесткости.
–Театральный режиссер может быть разным, но самое главное – чтобы был талантливым. Когда начинается выпуск спектакля, абсолютно все превращаются в жутких деспотов, топают ногами и орут, потому что в этот момент никто не знает, что, собственно, делать. Мне ясно только то, что в отношениях должна быть аура влюбленности.
– Вы режиссер ооррппринтуитивный или прагматичный?
– Я не могу относиться к театру как к арифметике. Форма, которая задана режиссером с самого начала, актера не заводит. Успокаивает, утешает, дает ощущение комфорта. А сцена – место не комфортное. Надо искать такие ситуации, когда бы менялась амплитуда сокращения их сердечной мышцы. Нельзя, чтобы все было упорядочено, как в музыке, – «в сильную долю». Нужны вибрации. Сейчас я выбираю те пьесы, которые вызывают у меня и любовь, и раздражение одновременно. Виктор Коркия – не «гладкий» драматург, он никогда не хочет понравиться. На этот раз он написал произведение чистое, ясное, с конфликтом и даже детективом. В пьесе я чувствую мудрость и трагизм. Даже там, где есть юмор, присутствуют ноты «мирового одиночества» человека.
– В чем отличие пьесы от античного мифа об Эдипе?
– Герои приближены к нашему времени. Они существуют уже в этом веке, они думают как я. Есть миф, а есть версия художника. Мы сочиняем свою историю. Зрителя ждут большие не-ожиданности. Думаю, многие будут даже шокированы.
–Почему вы сами не решились играть?
–Драматург очень хотел, чтобы я сыграла Иокасту. Роль писалась на меня. Сейчас я восхищена тем, как работает в ней Люся Одиянкова. Надо попробовать взглянуть на все со стороны. Так я могу управлять ситуацией. Мне все время хочется им что-то показать. Но актеры этого не любят. Я должна искать другие способы воздействия. Сижу на стуле, и хочется грызть стены. Теперь я понимаю, почему Кама Гинкас иногда начинает в полном смысле слова биться головой о стенку: спектакль уже идет, ему кажется, что все не так, а сделать ничего невозможно. Поезд пошел.
– Кто оформляет спектакль?
–Знаменитый питерский художник Эмиль Капелюш, персона мирового уровня, который согласился участвовать в нашем малобюджетном проекте. У нас будет одна лодка, костюмы будут современные, но «от кутюр». В них заметен элемент космоса. Наша история развивается даже не сегодня, а в будущем. У Виктора Коркии все начинается в момент конца мира – тогда, когда упали камни с небес, когда уже загорелась Земля и на ней остались всего десять человек, которые «прокручивают» легенду об Эдипе в своей памяти. В финале после смерти матери Иокасты и ослепления отца Эдипа Антигона идет в электричку, чтобы быть ближе к людям. В толпу, в грязь.
–Каковы ваши актерские планы на будущее?
–Играю ерафиму Бирман в фильме режиссера Юрия Кары. В театре затеваем новый проект с ихаилом Мокеевым. Пьесу написала легендарный драматург, автор пьес «Таня-Таня» «Ю» Оля Мухина.
