Сюжет спектакля «Канадэхон Гамлет» вызывает исключительно поэтические вибрации – нечто вроде «Распустилась сакура в саду у дяди Гамлета». История, достойная войти в учебники по антиглобалистике, – о том, как актеры кабуки пытались воссоединить Восток и Запад, найдя параллели между европейской драмой о Гамлете и древнеяпонской сагой о феодальных разборках XIV века, изложенной в пьесе «Сокровищница вассальной верности, или Канадэхон Тюсингура».
1897 год. Самое начало слияния полярных миров. Страсть к ориенталистике постепенно перестает быть узкоэлитарным хобби европейских аристократов. Продвинутые англичане, вернувшиеся из колониальных походов, уже вовсю пыхают гашиш и украшают родовые замки персидскими коврами и статуэтками Будды. Художники-авангардисты бешено копируют арабских и китайских живописцев и усиленно думают, как приладить восточный орнамент к своим глубоко извращенным европейским фантазиям.
А в Японии – реформы, 30-й год эпохи Мэйдзи. Богатый барон Мияути Рэйнодзё, посетивший Америку, мечтает впервые на родине поставить «Гамлета». Консервативная труппа кабуки, каноны которого не менялись столетиями, понять его не в состоянии. Бастует, рвет и мечет, пытаясь вместо непривычного стиля игры предложить свои наработанные привычкой приемы. Бьют в барабаны тайко, кланяются начальству, стягивают в узел волосы, как древние самураи, тень отца Гамлета выходит в белом кимоно для харакири, а сцена дуэли превращается в пародию на восточные единоборства.
На промокассете со спектаклем японский зал смеется без перерыва. Актеры с белеными лицами, на котурнах и в расшитых кимоно пикантно смотрятся рядом с «людьми вишневого сада» в костюмах-тройках конца XIX века. Особенно смешливых японцев веселит мужской вариант Гертруды, из которой пожилой актер делает писклявую комическую старуху. Взрыв веков – соединение величайшей театральной традиции и эпохи перемен в японском обществе, которое за какой-то век станет одним из самых развитых и шустрых. Парадокс, которому нет объяснения.
