Знаменитый кинорежиссер Александр Сокуров ставит в Большом самую русскую из русских опер – «Бориса Годунова» Мусоргского. Ожидается степенный качественный спектакль без малейших признаков скандальности.

Когда Большой театр пригласил на постановку признанного гения от кино, показалось, что театр готовит нечто экстремальное. В самом деле – Сокуров со своим ни на что не похожим киномиром, в котором герои то ли грезят, то ли живут, плохо увязывался с конкретикой оперной сцены. При ее условности и любви к штампам, сдобренной вечным актерским желанием «петь удобно», ничего органичного не представлялось. Мало того, опыт Большого театра, уже звавшего «чужаков» на постановку оперы, в отличие от большинства современных театров был скорее лабораторно полезным, чем художественно удачным. Но случилось неожиданное.

Скандала не будет
Долго думавший над приглашением Александр Сокуров не только принял вызов, но и решился на поступок. Он проявил неведомую на театре волю к смирению: я, мол, пришел в чужой монастырь, своих порядков насаждать не собираюсь, скандалов не ищу. Сокуров поперек поздно дошедшей до нас моды захотел сделать качественную историческую драму со всеми сопутствующими ей атрибутами: очистить от штампов авторские идеи, восстановить вторую редакцию Мусоргского. Плюс сопроводить эту концепцию отличной актерской игрой, точно проработанной сценографией и исторически достоверными костюмами.

Помогать ему в этом взялись художники, тоже не отмеченные почтением к порядкам и к чужим уставам. Чудесный Юрий Купер, культовый российский шестидесятник, плейбой и один из самых знаменитых на западе русских художников, обещает тронуть трепетным отношением к размалеванным занавесам: у него будут и кремлевские хоромы, и польский дворец, и площадь перед церковью – много-много занавесов, оживляющих действие без томительных пауз. Художник по костюмам Павел Каплевич на этот раз занимается своим делом с оглядкой на общий замысел и тоже с несвойственным ему почтением к традиции – все костюмы шьются из дорогих тканей и крашеной марли вместо парчи на боярах не будет. А занятые в спектакле артисты вовсю работают над качеством звука и вполголоса говорят о том, что Небо, наконец, послало им достойную Большого театра работу.

Люди и события
Конечно, либретто Мусоргского по драме Пушкина содержит тот еще набор затертых до дыр сцен, которые так и хочется переиначить – чего стоят корчма на литовской границе, вопли Юродивого про украденную копеечку, польский бал и царевы «мальчики кровавые в глазах». Все известно, все приелось. Но не вдруг выясняется, что побаловаться с классикой куда как проще, чем сделать ее действительно новой, не впадая при этом в новодел и псевдомузейность. К тому же над Сокуровым довлеет еще одно обстоятельство: старая постановка Большого полувековой давности еще в прошлом сезоне была жива-здорова, посещаема, а на гастролях в Лондоне получила хорошие отзывы как качественный антиквариат.

Сокуров идет дальше и глубже. Он пригласил очень авторитетных научных консультантов по истории и музыкальной драматургии и сделал ставку на оригинальную оркестровку Мусоргского – непривычную, резковатую, незамыленную. И, главное, автор препарирующих природу власти «Тельца» и «Молоха», внятно произнес, что в «Борисе» его интересует не власть, а люди, которые в любых обстоятельствах остаются людьми.

Обыкновенное чудо
Можно догадываться, от какого соблазна Сокуров себя уберег и каких бояр со ссылкой на Госдуму можно было устроить. Но соблазн этот для художника его масштаба, похоже, был слишком очевиден и тем неинтересен. Зато масштаб личности Годунова – человека, наделенного неограниченной властью, который решился на убийство младенца, при этом способный на сострадание к юродивым и муки совести, – эта тема вечная, сложная и для постановочного решения очень трудная.

От певцов ожидают качественного пения и хорошей актерской школы без оперных глупостей – по слухам, Сокуров очень вежливо просил солистов до поры до времени держать руки за спиной. Словом, все указывает на то, что мы получим невероятный спектакль без претензий на концептуальность и авангардизм, но – зрелищный, исторически состоятельный, сделанный с большой заботой о качестве. Кажется, мы совсем от таких отвыкли.
Александр Сокуров: «У нас нет отрицательных персонажей. Мы делаем не депрессивный спектакль. Я вообще говорю исполнителям, что «Борис Годунов» - это история счастливых людей: они получили все, чего хотели. Борис хотел добиться власти – и добился ее. Марина хотела стать русской царицей – и стала. Ее отец хотел завладеть половиной русской казны – и завладел. Это история сильных людей, достойных соперников, которые добились того, к чему стремились. Другое дело, чем это для них обернулось».