Наталия Быстрова: «На наш мюзикл ходят по пять-шесть раз. Иногда по девять»

Мюзиклу «Красавица и Чудовище», кризисная статистика, согласно которой граждане стали тратить меньше денег на развлечения, похоже, глубоко неинтересна. Мало того, что каждый день во Дворце молодежи — аншлаг, так еще и билеты распроданы на месяцы вперед. Об этом и многом другом «ВД» поговорил с главной героиней мюзикла, актрисой Наталией Быстровой.

«Красавица и Чудовище» на московской сцене всего только месяц, но уже сейчас понятно: мюзикл, похоже, станет чемпионом в нашей стране и обгонит по популярности прежнего рекордсмена — спектакль MAMMA MIA! Причины такого невероятного ажиотажа, наверно, можно объяснить многими факторами. Например, превосходной музыкой восьмикратного обладателя «Оскара», композитора Алана Менкена или уникальными костюмами и роскошными декорациями, на которые компании Stage Enterteinment и Disney, постановщики мюзикла, потратили около трех миллионов евро. Или, скажем, актуальностью сюжета, по ходу которого выясняется, что хамство, равно как и физические изъяны, — излечимы. Однако все эти доводы звучат мало убедительно, когда речь заходит о цифрах: 30 миллионов зрителей по всему миру, 40 тысяч билетов, распроданных задолго до московской премьеры, ежедневно переполненный до отказа зал МДМ. Похоже, высоколобые музыкальные критики, предсказавшие когда-то провал жанра «мюзикл» в России, крупно просчитались.

Наташа, мы с вами встречались два года назад, на премьере MAMMA MIA! Что у вас изменилось?
Кардинально — ничего. Главные изменения случились как раз два года назад, перед MAMMA MIA!, когда я переехала из родного Екатеринбурга в Москву и начала новую жизнь. Эти два года стали для меня проверкой на прочность — профессиональную, бытовую, человеческую. Я вас уверяю, не каждый профессиональный актер, даже самый способный, сможет играть восемь спектаклей в неделю и при этом выглядеть по возможности хорошо, ничем не выдавать того, что у него — гигантский стресс, ну и, вообще, делать так, чтобы голос не хрипел.

В «Красавице и Чудовище» главную роль вы делите с известной актрисой Екатериной Гусевой. Как вообще складываются отношения с ней? Грубо говоря, как вы делите славу?
Честно, на сцене мы с Катей никак не пересекаемся: половину спектаклей играет она, половину — я. Мне кажется, такой распорядок — огромная привилегия: у нас есть возможность всегда быть в хорошей форме. А по поводу славы — ну, не знаю. Для меня, вообще, слава — это не очень интересное понятие. Мне не важно, сколько раз про меня скажут в СМИ, или в какой последовательности поставят наши с Катей имена. Мне главное — получать удовольствие от работы и чтобы зрители радовались. И потом, известно ведь, что разные актеры играют разные спектакли. В чем наша с Катей разница, наверное, лучше знает зритель. Кстати, некоторые ходят на наш мюзикл по 5-6 раз. А некоторые даже по девять!

Да, кстати, а как вы сами объясняете такую популярность мюзикла в России? Многие говорили, что он у нас не приживется...
Но при этом каждый репертуарный театр считал своим долгом поставить, как минимум, два музыкальных спектакля. И назвать их мюзиклом. Ну, это же смешно! Да — мюзикл не сугубо российское явление. Родина кинематографа — Франция, драматического театра – Древняя Греция, оперы — Италия. Рок-музыку тоже не в России придумали. Сейчас многие тоже говорят — мол, мы во всем подражаем западу. А почему бы и не подражать, если это хорошее и великое? А чему тогда подражать — российскому шоу-бизнесу? Наша «Красавица и Чудовище» - с одной стороны воспроизводит европейскую и Бродвейскую постановки, а с другой стороны – очень русский спектакль хотя бы по тому драматизму, который привносят в каждую, даже маленькую роль наши великолепные российские актеры. Почти все иностранные режиссеры, которые с нами работали, говорят: мы так гордимся русской постановкой, она одна из самых сильных! В России MAMMA MIA! — долгожитель. За два года мы сыграли более 600 спектаклей. Для нас это уже рекорд, наша MAMMA MIA! была даже занесена в Российскую Книгу рекордов! А в Европе спектакли идут по 10-15 лет. Каждый день...

На премьере MAMMA MIA! Анни-Фрид Лингстад — одна из четверки ABBA — назвала вас «лучшей в мире Софи». А по поводу Белль уже были какие-то реплики великих?
На моей премьере присутствовал композитор Алан Менкен, обладатель 6 «Грэмми» и 8 «Оскаров». Когда он зашел за кулисы, то обнял меня и сказал: «Ты потрясающая Белль!»

А что тяжелее в профессиональном плане — MAMMA MIA! или «Красавица и Чудовище»?
По-разному. MAMMA MIA! мне ближе музыкально, так как там современная поп-музыка, диско, эстрадное исполнение, джазовый голос.... А здесь, наверно, интереснее с точки зрения роли. В «Красавице и Чудовище» много технически сложных моментов, которые интересно отрабатывать. Вы даже не представляете: на сцене такая жесткая математика происходит. А зритель ничего не замечает. В идеале не должен замечать. Оркестр подстраивается под нас, мы под него, все шаги посчитаны, каждый слог должен сопровождаться определенным аккордом... Ну, например, там есть сцена темницы, когда Белль приходит в замок Чудовища, и видит, что какое-то непонятное существо затащило отца в клетку. Эта сцена очень динамична. Там нужно бегать, прыгать, активно двигаться. А сразу после этой сцены без перерыва идет ария «Где мой дом». И последние ноты этой арии должны быть очень тихие и высокие. Представьте себе, ты только что бегал, а тебе нужно спеть что-то очень лирично и чтобы дыхание не сбивалось. Это безумно сложно!

Вот скажите честно. Вы каждый день в течение нескольких лет, почти без выходных, играете один и тот же спектакль. Не надоело? Не было мысли начать сольную карьеру?
Абсолютно! Да, у нас жесткие рамки. Мы по договору в буквальном смысле не можем отступить даже на миллиметр. Каждый день все должно быть так же, как вчера. Но ведь есть такие моменты, как паузы... А иногда паузы дают больше эмоций, чем все остальное. Кстати, многие отмечали, что наша, русская, постановка очень эмоциональна. В Европе все более механизировано. А по поводу сольной карьеры — я подумываю об этом, но только если получится совмещать с основной профессией. Барбара Стрейзанд и Лайза Миннелли тоже ведь были артистками мюзиклов, но при этом снимались в кино, записывали сольные альбомы и так далее. Параллельно. Моя главная профессия — вокалистка и актриса. А по поводу разных проектов — ну, меня иногда приглашают в кино сниматься. Самое ценное для меня предложение было сняться у Валерия Тодоровского — главная роль в фильме «Стиляги». Мне очень жаль, что не получилось. Там на меня надели шиньон, накрасили — стрелки всякие, тушь — и в итоге я оказалась визуально старше главного героя. Это было неправильно. Еще вот сейчас готовится ледовое шоу «Питер Пэн», которое пройдет в Лужниках в новогодние каникулы: там будет звучать мой голос и голос Димы Билана. Это уже вторая постановка компании Holiday On Ice, где я буду озвучивать главную героиню. В прошлый раз моим голосом говорила принцесса Жасмин из «Аладдина», сейчас мой персонаж – Венди.

Вы еще, кажется, на телевидении работали в Екатеринбурге...
Ну да, я была «говорящей головой». Но это было ужасно скучно. Все время хотелось показать, что я, например, могу шпагат сделать, или что я отлично фехтую и пою джазовым голосом.

Если представить себе такую ужасную ситуацию: кризис уничтожил мюзиклы. Чем будете заниматься?
Знаете, я, наверно, ничем уже не смогу заниматься... Тьфу-тьфу-тьфу, у нас пока, несмотря на кризис, зал раскуплен до февраля 2009 года. Приходят родственники, друзья, известные люди, а их и посадить некуда. С одной стороны — неловко, а с другой — тайно приятно. Видите, а у нас мест нет. И так каждый день...

Вас, по-моему, московская светская жизнь вообще не волнует...
Это все пустота. Желтая пресса, фотосессии в непристойном виде... Это кошмар! У нас эпатаж достиг апогея. Люди не знаю, чем еще друг друга удивить. Можно, извините, помойку сфотографировать, а все будут стоять и говорить — какая гениальная находка! Вместо того, чтобы пойти нормально в Третьяковку, посмотреть картины. Мне кажется, настоящий интерес у людей вызывают персоны, которые не пытаются облить шампанским другую персону, чтобы завязался скандал, потом увести жениха и тут же сыграть свадьбу... Я хочу, чтобы люди любили меня за мой талант, а не за то, что пишет обо мне желтая пресса. Хочу спокойно заниматься своим делом, а не пиарить себя новостями про личную жизнь.

Вам в Москве уютно? Как свободное время проводите здесь?
Я не очень люблю Москву. Здесь как бы нет настоящего. Все пытаются кому-то или чему-то подражать, все раздражены. В Екатеринбурге люди добрее. Все друг другу сочувствуют. Со свободным временем у меня все просто — его нет. А если вдруг появляется, я сплю. Это полезно для связок. Я просто обязана всегда быть в хорошем настроении. Пока ты здоров как бык, настроен на бой, у тебя бурлит кровь — ты востребован. Как только начал сдаваться — все, ты никому не нужен. Вот такие жесткие правила в нашей профессии.. Нет, ну, конечно, я посещаю какие-то мероприятия. Вот недавно была на Неделе высокой моды в Москве, на показе Валентина Юдашкина. Он вдохновился мюзиклом и создал коллекцию «Бал Красавицы». А я и мой партнер по сцене Игорь Иванов открыли Неделю высокой моды главным хитом мюзикла «Красавица и Чудовище» в эстрадной аранжировке.

А у вас, вообще, бывает отпуск?
Да, и я стараюсь сразу же уезжать из России! Мой любимый город — это Лондон. Три года назад, еще до того, как все началось, я, помню, ночью сидела на крыше лондонского клуба White House. Было очень жаркое лето — необычное для Лондона. Прямо над головой висел месяц и светили звезды. Я пила легкий алкогольный коктейль, хотя обычно не пью. И это было так сказочно! Я даже не могу передать, что я тогда чувствовала. Было такое ощущение полета, ожидание счастья.... В общем, я теперь все время пытаюсь снова найти и пережить это чувство. Пока не получается.