Пятая выставка Lexus Hybrid Art, открывшаяся на ВДНХ, интересна не сложностью технологий, а фантазией, с которой художники создают «искусство будущего», используя приемы и предметы в настоящем.
Смотр «искусства на стыке с современными технологиями», Lexus Hybrid Art, открылся в этом году в Москве в пятый раз. Юбилейную экспозицию проекта устроили летом, выбрав, наверное, самую на данный момент удачную для нее площадку — отмечающую 75-летие Выставку достижений народного хозяйства.
«Гибридное искусство» показывают в павильоне «Оптика» (№ 64), небольшом — по сравнению с иными гигантами ВДНХ — особняке с колоннами. Ремонт сейчас в нем призведен, похоже, не в полном объеме, но разместившейся внутри выставке это даже к лицу. Делавший проект голландский художник и куратор Богомир Дорингер собрал экспозицию именно гибридного искусства. Он отказался от ожидаемого стремления к футуристичности и попыток угадать будущее в пользу изучения пограничного пространства между фантазией и реальностью. Получился не science art, нет; именно гибрид — высоких технологий, известных художественных приемов, простого, оборачивающегося удивительным, и с виду замысловатого, оказывающегося простым.
«Коллективная фантазия о будущем в десяти эпизодах авторского вымысла, воплощенного средствами современных технологий», — так характеризуют выставку организаторы. В пространстве павильона с высоченными потолками, откуда гигантскими гроздьями виснут серые хрустальные люстры, оставляя во мраке масштабный соц-арт, проекты «гибридного искусства» выглядят фантазийно и фантастически — как машина времени, обнаруженная Колей Герасимовым в старом сарае. Автор экспозиции, художница, скульптор, дизайнер Катя Бочавар вписала «десять эпизодов» в один павильон. Работы при этом разные настолько, что сравнивать их сложно и ни к чему. Но перекосов не возникает.
Присоединиться к «коллективному фантазированию» можно с изучения любого из объектов. Следуйте согласно плану-путеводителю или идите в полутьме наугад. За одним поворотом — «театр теней» Тима Ноубла и Сью Вебстер. Тень от хаотичного вроде нагромождения всякой всячины ложится на стену силуэтом некой дамы. Незамысловато. Зато, по замечанию открывавшего выставку Федора Павлова-Андреевича, возле «дамы» можно делать селфи. А рядом целая нейролаборатория — работа, созданная при участии Марины Абрамович. На головы паре «подопытных» зрителей, посаженных внутрь шара-капсулы, надевают напоминающие Google Glass приборы и «считывают» активность мозга. Насколько работа двух мозгов совпадает, показывают авангардного вида проекции на стенки капсулы.
Dissonant Equlibrium — «камера пространственной дезориентации» Изабель Андриессен, уютная, тихая, журчащая фонтанчиком и пахнущая лавандой, как раз рядом с Phantom Light дуэта ATK!. Инсталляция ATK! обрушивает на завернувшего в нишу немалую силу звука и света, пульсирует и скрежещет, колонки на полу почти подпрыгивают. Насладишься в полной мере «аудиовизуальным портретом будущего» — и назад, к фонтану и лаванде.
«Сложная механическая система» британца Конрада Шоукросса напоминает трехногого кузнечика, ветряк и калейдоскоп одновременно. Его вращение и перебирание голенастыми конечностями плавно, непрерывно и от зрителя независимо (хороший объект для медитации). Напротив, медиаинсталляциям Бернда Оппла зритель нужен как непосредственный участник действа: загадки видеофокусов на экранах разгадает тот, кто решит, как повернуть «ручную» деревянную модель-головоломку.
Самые удивительные, с виду простые, но вызывающие много эмоций работы расположены в центре павильона — они будто нанизаны друг на друга. Agua Ракель Коган, Леонардо Крещенти и Режана Кантони позволяет «пройтись по воде». Пол под высоким синим круглым куполом, рождающим многомерное эхо, устелен специальным материалом. Он не тверд, не мягок, не холоден и не горяч, упруг, но не слишком, гладкий и блестящий, но не скользкий. Можно разуться и ходить по нему босиком, или лечь навзничь — ощущения, сильно напоминающие воду «как парное молоко», держащую тебя, словно твердь, только мягкая. Блики, словно от волн, отбрасываемые на стены и потолок, и эхо как в гроте дополняют картину. Зритель рад: стоит, сидит, прыгает, танцует, встает в йогические асаны. Малышка лет двух, сняв с ножек «кроксы», нерешительно топчется на краю «водоема», оглядываясь на маму, словно боится идти дальше, в глубину.
Возле входа в «грот» работа, прикасаться к которой, наоборот, запрещено, да и подходить слишком близко опасно. От пола под потолок вьется, непрерывно меняя цвет и форму, издавая складывающиеся в музыку звуки, светящееся веретено — тут же превращаясь будто во вспышки молнии, в серпантин, шар, линию и вновь веретено. Spacetime Helix Микелы Пелусио — своеобразный терменвокс, «играющий» звуками, светом, цветом и формой, отражающийся эхом от стен «грота», подчиняющийся ловким движениям «музыканта», как кобра — факиру или оркестр дирижеру. Звуки стихают, «веретено» прекращает вращение и оказывается — поверить сложно — резиновым шнуром. Теперь его можно потрогать. Шнур из резины. Белый. Немой. Пока не включится вращающий его диск — и фантазия.
