«Солярис» вернулся с Запада. Объединив усилия со специалистом по затоплению кораблей Джеймсом Кэмероном и роковым мужчиной Джорджем Клуни, Стивен Содерберг создал планету-океан № 2. Благодаря Тарковскому я ждала «Солярис» Содерберга как никакую другую картину. Вспоминались: странный, весь словно оплывший и при этом удивительно мужественный астронавт Крис Кельвин, неземная, светящаяся изнутри женщина-фантом Хари, ученые-безумцы Снаут и Сарториус, заваленная мусором космическая станция и огромная планета-океан, надвигающаяся на иллюминаторы. 169 минут, которые просачиваются без остатка в подсознание, действуя подобно сильнейшему психотропному веществу.
Я ждала, а премьеру все откладывали. Запланированная на январь, она сначала плавно переехала на начало февраля, потом и вовсе на его конец. Американские киносайты наперегонки сообщали о кассовом провале фильма в Штатах. Западные критики разглагольствовали о тяжеловесности продукции, о «закосе» под Тарковского, о непостижимой славянской душе. Все это только подливало масла в огонь. Фильм хотелось смотреть, и чем скорее, тем лучше.
И вот я его увидела. Во весь огромный экран одного из лучших кинотеатров Москвы – «Орбиты» – расползлась в радостных розовых красках великая планета Солярис. Здесь все было почти как у Тарковского – барабанящий по стеклам дождь, минималистическое убранство станции и даже одутловатый Клуни, местами напоминающий Донатаса Баниониса. Но Содерберг снял совсем другое кино. Более легкомысленное, менее глобальное. Кино о виртуальном счастье, которое наступает, когда человек умирает, и материализуются наши представления о нем.
Сюжет без изменений. Некогда придуманный Станиславом Лемом Крис в очередной раз отправляется к таинственной планете-океану с целью вернуть на землю экипаж орбитальной станции. В отсеках корабля он обнаруживает полупомешанных ученых в сопровождении людей-фантомов, порожденных их же собственной памятью. Вскоре и к новоприбывшему Крису является образ умершей несколько лет назад жены…
Донатас Банионис играл Криса как человека, сломленного одиночеством. Джордж Клуни пытается изобразить нечто подобное, но его глаза с головой выдают неунывающего плейбоя со стажем. Наталья Бондарчук была самой женственностью и жертвенностью. У ее последовательницы и тезки Наташи МакЭлоун получилась, напротив, эмансипированная дама, готовая принимать решения и неспособная на самоубийство. Место вселенской тоски Тарковского занял у Содерберга жизнерадостный голливудский хеппи-энд. Фантастическая притча обернулась еще одной многомиллионной вариацией на тему «чужих» и «других», а мои ожидания «Соляриса» № 2 – первым и пока самым сильным разочарованием не так давно наступившего года.
Метаморфозы действующих лиц:
- В отличие от множащейся у Тарковского жены Криса Хари (Наталья Бондарчук) Рея в американском варианте единственная, хотя и повторимая (Наташа МакЭлоун).
- Снаут Тарковского стал Сноу у Содерберга. Юрий Ярвет больше напоминал ученого, чем безумца, Джереми Дэвис, напротив, сыграл шизофреника без малейших намеков на научную карьеру.
- Ученый Сарториус (Анатолий Солоницын) поменял пол и цвет кожи. У Содерберга он стал ученой-афроамериканкой Гордон (Виола Дэвис).
Станислав Лем против кинематографа
Ему 81 год. Его книги издаются многомиллионными тиражами. Режиссеры мечтают о правах на экранизацию его романов. Но он не дается никому. Точнее, почти никому. Единственный режиссер, признанный Станиславом Лемом, – его соотечественник Анджей Вайда. В 1968 году по сценарию Лема он снял телефильм «Слоеный пирог». Теперь во всех интервью Лем вспоминает именно о нем, хвалит и ставит в пример. Хотя его об этом никто не спрашивает.
Спрашивают Лема совсем о другом. О «Солярисе» Тарковского, а теперь вот о «Солярисе» Содерберга. От первого фильма Лем был в бешенстве: смотреть картину отказался, грозился снять свое имя из титров. В отношении второго варианта писатель более политкорректен: штудирует рецензии, брюзжит по мелочам и даже подумывает отправиться в кинотеатр.
Джордж Клуни, Стивен Содерберг, Джеймс Кэмерон и «Солярис»
Джеймс Кэмерон бредил фильмом Тарковского с юности. Ему нравилось в русском «Солярисе» все: от актеров до каждой музыкальной ноты. Когда, наконец, ему под руку попался роман Станислава Лема, он без колебаний купил на него права. Так появился американский проект «Солярис». Из всех режиссеров США снимать такое нетрадиционное по голливудским меркам кино согласился только перебежчик из «независимых», режиссер всеядный – Стивен Содерберг («11 друзей Оушена»).
Теперь оставалось только найти исполнителя на главную роль. Кандидатура Клуни устроила Кэмерона с Содербергом на все сто. Не устроила она лишь самого Джорджа. «Какое занудство, мы прогорим в прокате», – канючил он. Но Кэмерон не отступился: раздобыл для Клуни побольше денег и подписал контракт.
