Мания Нижинского

Есть встречи, которые разделяют даже не года, а десятилетия. Первая встреча гениального русского танцовщика и выдающегося современного хореографа произошла, когда Нижинского уже не было на свете, а был еще маленьким, но уже бесконечно влюбленным в танец мальчиком.

«Я рос вместе с ним...»

Руководитель лучшей мировой балетной труппы — балета Гамбургского театра — Джон Ноймайер позже вспоминал об этой встрече так: «Нижинский очаровал меня давно и почти случайно... В нашем районе была библиотека Левеллина, и там, на отдельной полке стояли четыре или, может быть, пять книг, посвященных танцу. Я прочел их все: «Книгу о балете издательства «Борзой», две небольшие книжки Кей Амброз, в которых объяснялась классическая техника и терминология, и «Трагедию Нижинского» Анатолия Бурмана. Само название — «Трагедия…» — будило во мне интерес к романтической драме и року... Мир театрального танца оставался далекой волшебной страной, на которую можно было смотреть с самого дешевого места высоко над сценой — она была так удивительно прекрасна, что я не представлял, что достоин быть ее частью. С другой стороны, Нижинский, человек — танцовщик из моей книги — казался мне ближе... я никогда не видел танец Нижинского, мне не довелось испытать восторг от его постановок. Вместо этого, в десять лет я начал изучать его биографию: его детство, его образование, его успех, и заворожено следил за тем, как он приближался к своему безумию. Семя, посеянное очарованием Нижинского, росло, укореняясь во мне все глубже и глубже, и я рос вместе с ним...».

Мания танца и мания Нижинского будто сплелись воедино в великом современном хореографе, проросли в нем тем, что сейчас мы называем талант, а позже, наверное, назовут «гений». Стремление к совершенству в каждой балетной постановке Ноймайера — это ведь тоже страсть, переданная хореографу от Нижинского — русского танцовщика польских корней, с судьбой человека мира, в этом мире и затерявшегося. И своей долгой творческой жизнью Джон Ноймайер как будто вознамерился исправить ошибку этой судьбы, подарившей Вацлаву Нижинскому всего десять лет блистательного успеха и несколько десятилетий забвения и безумия...

По следу Нижинского

Есть еще одна многолетняя страсть у хореографа Джона Ноймайера — он ищет и коллекционирует «образы Нижинского»: портреты, рисунки, живопись, скульптуру... В его коллекции работы Амадео Модильяни, Густава Климта, Жана Кокто, произведения других авторов. Образ «клоуна Божьего» и Бога танца Вацлава Нижинского магически притягивал к себе художников разных направлений. Его фантастический прыжок, зависающий в воздухе, его почти статичная и одновременно завораживающая пластика. Она вдохновляла художников даже после смерти Нижинского, как призрак танца. Среди экспонатов выставки рисунки французских художников Жоржа Барбье и Жоржа Лепапа — создателей стиля арт-деко и законодателей парижской моды в 1910-е годы, и, наконец, рисунки самого Вацлава. Эта коллекция, самая крупная в мире — гордость Фонда Джона Ноймайера. На своих рисунках Нижинский с маниакальной повторяемостью изображал то «Бога танца», то «Танцовщика», то «Танцовщицу»: переплетающиеся линии, круги, эллипсы, — будто след, оставленный в воздухе силуэтом танцора или самого духа танца... Иногда рисовал гуашью, порой карандашом, цветным карандашом, восковым мелом... А еще рисовал глаза, множество раз, сотни раз, уже сходя с ума, уже в безумии все чертил на листе лица-маски, сотканные из тех же линий, кругов и эллипсов. Абсолютный танцор и абсолютный, уже бестелесный танец — Дух Танца от Бога Танца.

Остановись, мгновенье!

Ноймайер часто повторяет, что танец жив лишь настоящим. Закончился танец, закончилось искусство. Может, потому хореограф с такой настойчивостью и «преследует» Нижинского, что это есть некая иллюзия бессмертия его собственных хореографических созданий. А может, и бессмертия хореографа... Джон Ноймайер даже создал балет, посвященный Вацлаву Нижинскому, и назвал его просто и абсолютно понятно «Нижинский». Весной этого года дуэт Ноймайер — «Нижинский» побывал в Москве. А вот в ноябрьский промозглый Петербург Ноймайер не привез свое творение, предпочел сложной балетной «монографии» сотканную из тончайшего хореографического рисунка и воздушной музыки Шопена «Даму с камелиями». Однако именно на выставке можно будет увидеть фильм о том, как Ноймайер создавал балет «Нижинский». И это производит еще сильнейшее впечатление, чем сами балеты Ноймайера и экспонаты выставки. Будто ты присутствуешь при воскрешении — хореограф, одержимый любовью к танцовщику — абсолютному воплощению танца, воплощает в жизнь танец, который видел, верно, только в своих мечтах и никогда в реальности.

Комментарии

Наталья Метелица, Художественный руководитель Международного фестиваля искусств «Дягилев. Постскриптум»:

— 2012 — юбилейный год Ноймайера и год 40-летия его деятельности в Гамбург-балете. Поэтому вся программа нашего Фестиваля, включая научную конференцию и выставку, подчинена этим двум датам. А в 2013 году планируется расширить балетную составляющую до 3-4 балетных трупп мирового класса, показав их премьеры последних 2-3 лет».

Джон Ноймайер:

— Постановки Нижинского проложили новые неизведанные пути к современной хореографии. Совершенно удивительным для меня остается тот факт, что Нижинский развил хореографическое видение — абсолютно независимое от классической гениальности его собственной виртуозности и поразительного проецирования своего присутствия в спектакле. Персонажи его балетов никогда не зависели ни от его фантастичной техники, ни от ролей, которые уже сделали его легендой!

Вацлав Нижинский — русский танцовщик и хореограф польского происхождения, родился в Киеве, в семье танцовщиков, учился в хореографической школе при Мариинскои театре вместе с сестрой Брониславой. Танцевал на сцене Мариинского театра, был ведущим танцовщиком труппы Дягилева, где и начал ставить собственные балеты — «Послеполуденный отдых Фавна», «Игры» и позже «Весна священная», «Тиль Уленгшпигель». Оставил балет в 20-е годы и до самой смерти, в 1950 году, находился в клинике для душевнобольных.

Джон Ноймайер — американский и немецкий хореограф, а также специалист по английской литературе и театроведению, с 1963 года работал с Джоном Крэнко в Штутгардском балете. С 1973 года возглавляет Гамбургский балет, работал также во многих ведущих театрах мира. Создал балеты, многие из которых тесно связаны с мировой литературной и музыкальной традицией: «Дама с камелиями», «Чайка», «Смерть в Венеции», «Трамвай желание», «Отелло», 3-я симфония Малера, «Иллюзия как «Лебединое озеро» и другие.