Первая премьера в недавно открывшемся «Гоголь-центре» прошла на ура.

Прошло всего ничего с момента открытия «Гоголь-центра», а он уже успел стать любимым местом театральных завсегдатаев. Впрочем, понятно — неформальная обстановка располагает. На входе никто не требует показать билет, приветливые девочки и мальчики в футболках с логотипом центра радушно улыбаются, в гардеробе обслуживают молниеносно. Перед спектаклем (который, кстати, начинается не в семь вечера, а гораздо позже) здесь можно выпить кофе в стильном кафе, купить модное украшение или умную книгу в симпатичном магазине. А если еще и спектакль окажется достойным? — редкий гость не захочет вернуться.

На днях в «Гоголь-центре» открылась Малая сцена, первой премьерой стала постановка Владислава Насташева «Митина любовь». Бунинскую повесть о первой любви латвийский режиссер ставил не впервые, сначала был сделан вариант вместе с рижскими актерами. Пространственное решение спектакля осталось прежним (на крохотной сцене — отвесная стена, из которой торчат несколько штырей. На них-то, как на ветках большого дерева, всё и происходят). Сменился актерский состав. По словам самого Насташева, у русских Бунин в крови. И потому московская версия спектакля чудо как хороша. Два совсем молодых артиста — Филипп Авдеев и Александра Ревенко (оба выходцы из серебренниковской «Седьмой студии») играют своих персонажей с таким азартом и так вдохновенно, что в «чувство» между ними веришь сразу.

Трагическая история любви 17-летнего мальчика случается не на земле, а (в буквальном смысле) в невесомости, — первое любовное томление заставляет его воспарить над бытом. Но и там, наверху, его существование оказывается зыбким, тревожным. Митя не уверен в ответном чувстве. Он неловок, смиренен, немножко смешон.

Насташев аккуратно выводит на первый план состояние бунинского героя. Он задает ему очень точный пластический рисунок, — Митя ни разу не касается ногами пола. Он то карабкается по железным подпоркам на стене, то нелепо на них сидит. Сцена первой попытки заняться любовью и вовсе выглядит как акробатический этюд. Неловкость, которую испытывают молодые любовники, пытаясь подобрать удобную позу, очевидно мучительна для обоих. Но для Мити эта неловкость оборачивается катастрофой. Стараясь подобрать нужные слова, он теряется еще больше. Ему как будто не хватает воздуха, он задыхается. Сыграна эта оторопь юношеского томления блестяще.

Александра Ревенко играет чуть-чуть слабее Филиппа Авдеева. Но надо отдать ей должное — всех персонажей, появляющихся во время действия, изображает она одна. И кокетку-актрису Катю, и хлопотунью-мать героя, и разбитную крестьянскую девку, и циничного старосту во хмелю. Образы выходят убедительными, но местами излишне гротескными. Впрочем, зрительский довольный смех окупает актерские промахи.

Насташев дважды повторяет финальную сцену: в начале спектакля и, соответственно, в самом его конце. Митя складывает руки «пистолетиком» и стреляется. Концовка не воспринимается душераздирающей трагедией. Скорее язвительным доказательством факта: избежать пошлой предопределенности жизни — красивая, но несбыточная мечта любого поколения. Но стоит ли эта мечта (или любая другая) жизни?