В Маяковке дали дорогу молодым.

Спектакли, идущие на Малой сцене Театра Маяковского, так или иначе становятся поводом для бурного обсуждения. Не так давно театралы писали о «Цене» Леонида Хейфеца, однозначные восторги заслужил «Девятьподесять» Саши Денисовой и Никиты Кобелева. И вот теперь — «Записки сумасшедшего» молодого режиссера Туфана Имамутдинова (это он поставил «Шошу» и «Сиротливый Запад» в Театре Наций). Постановка получилась яркая и задиристая.

К слову, впечатлиться этим зрелищем можно было еще, когда оно демонстрировалось в ГИТИСе, будучи дипломной работой курса. Уже тогда спектакль завоевал популярность, был сыгран на фестивале в Страсбурге. И вот следующий этап — реальная сцена. Если начать придираться, то на ней «Записки...» смотрятся небезупречно. Другой вопрос, что придираться совсем не хочется. Ошеломляющая энергия ребят превратила безрадостные «Записки...» в карусель задорных этюдов. Задуманных и сыгранных без особой глубины, зато с блестящей фантазией.

Художник Тимофей Рябушинский воссоздал на сцене гитисовскую аудиторию, остроумно обыграв бесконечное множество открывающихся и закрывающихся по ходу действия дверей. За этими дверьми — целый мир: там сыпет мелкий питерский дождик, там хлопьями падает сказочный снег, там танцуют испанцы, наконец, там плывет по воздуху директорская дочь. Только вот Поприщин находится вне этого мира. Но всегда — в своем собственном.

У Гоголя Поприщин (блестящая работа Алексан

дра Алябьева) — затюканный чиновник, воспылавший страстью к недосягаемой дочке начальника и потихоньку скатившийся в безумие. У Имамутдинова — дерзкий юнец с сумасшедшими мечтами и неуемной энергией. Он не сомневается — любовь можно завоевать. Ведь питерский чиновник ничуть не хуже учителя танцев из бессмертной комедии Лопе де Веги. Блестящие сценки, обыгрывающие испанский сюжет, недвусмысленно подтверждают эту идею. Жаль только, что куда более глубокая режиссерская мысль — о том, что Поприщина упрятали в сумасшедший дом именно за любовь — остается нераскрытой. Впрочем, ни артистам, ни публике не до нее. Главное здесь — радость по обе стороны сцены.