Кама Гинкас поставил веселый и безжалостный спектакль по пьесам Шекспира.
Кричащая пестрота многолюдного карнавала, который устроил на сцене Гинкас, похожа на лавину. Ее обрушивают на зрителя неожиданно, буквально с первых минут действия.
Шекпировские герои множатся на наших глазах, меняются местами, существуют параллельно. Все без исключения шутовской наружности, с застывшим отчаянием в глазах. Один играет на саксофоне поп-стандарты, другой демонстрирует сальто, третья раскатывает по сцене большой желтый шар, четвертый распевает хиты Юрия Антонова, пятый, надев резиновое лицо «Путина», размахивает транспорантом «Свободу Ходорковскому!»... В этом цирке прекрасно себя чувствуют Ромео и Джульетта (они же — Гамлет и Офелия), парочка кл
Этот перевертыш — смыслообразующий: радость и боль у Гинкаса идут рука об руку. И никакого счастливого подхихикиванья — только страшный, гортанный смех истериков или людей, сошедших от боли с ума.
Он затихает изредка и ненадолго. Сцена соблазнения Ричардом (Игорь Балалаев) леди Анны (Ольга Демидова) — одна из немногих, когда останавливается безумство ряженых шутов. Невероятно хорош в этой сцене Игорь Балалаев: злодей под маской клоуна, трагический соблазнитель, он распаляется, глядя на женщину, мужа которой он убил. И она поддается его ласкам. Дьявольский поединок долга и страсти выигрывает страсть.
Впрочем, в театре ведь все понарошку. И поплакать не успеешь, как на сцене появятся другие герои с другими бедами и другими слезами. Бульварный гам не затихает ни на минуту, напоминая нам про шекспировскую «жизнь-повесть, которую перессказал дурак, в ней много слов и страсти, нет лишь смысла». В новом спектакле Кама Гинкас сумел передать ощущение безумной круговерти жизни, а вместе с ней и театра. Ничто не вечно под рампой, как ничто не вечно под луной.
фото Елены Лапиной