Юрий Любимов представил политически недвусмысленных «Бесов» на сцене Театра Вахтангова.

Легендарный режиссер, прошлым летом покинувший Театр на Таганке со скандалом, доказал, что остановок в работе не делает. Как будто назло взбунтовавшейся труппе и всем недоброжелателям, впервые за много лет он поставил спектакль большой формы. По его желанию «Бесы» «поселились» на сцене Театре им Вахтангова.

Масштабное полотно романа Достоевского, начиненное остросовременными аллюзиями, смотреть нужно обязательно. Это памятник феномену Любимова. Крепости его ума, совсем не старческой злости, несгибаемой воле художника. И пусть упреков в некотором сценическом сумбуре не избежать, Любимову  удалось то, что не удавалось никому до сих пор. Его «Бесы» — сегодня самая грандиозная и самая современная инсценировка великого романа.

Любимов вытащил на свет множество смыслов. Да, он пренебрег линейным развитием характеров, вычеркнул основополагающие монологи (так, «Исповедь Ставрогина» публике предложили в напечатанном виде, со сцены она не прозвучала), практически отрекся от интимной проблематики. Мелодраматичность, свойственная Достоевскому, в спектакле вообще отсутствует. Это злой, если не сказать ядовитый памфлет, полный обличительного пафоса и сарказма по отношению к современной действительности. Любимов здесь остался верен своей эстетике. Режиссер-публицист разглядел бесов не только в Театре на Таганке, но и в митингах на Болотной и Сахарова. Его политическая позиция ясно и твердо высказана: с Россией творится страшное, идея всеобщего разрушения и вседозволенность торжествуют. Вседозволенность это тот же либерализм. Любимов против либерализма, но против он и русского народного бунта. Идеальный выход — честно работать и созидать самому. Так, как делает это он сам.

Сценография спектакля (тоже, кстати, любимовская) по традици скупа, но эффектна. Темный и пыльный задник сцены, репродукция «Ациса и Галатеи» Клода Лоррена (эту картину Ставрогин считал проекцией «Золотого века»), сбивающиеся в стайку люди-марионетки с транспарантами «У наших» (у Достоевского сцена так и называлась, но сегодня название приобрело иной смысл) , «Принц Гарри» и пр., черные зонтики, дождь. Все беспрестанно шевелится и копошится — сцена вообще сильно напоминает муравейник. Центром действия является черный рояль — музыкант Александр Гиндин играет «Петрушку» Стравинского, в отдельных эпизодах «сбиваясь» на музыку современного композитора Владимира Мартынова. Музыка в спектакле становится не только силой, примиряющей всех со всеми, но и эхом общественных настроений. Это эхо «контролирует» Ставрогин (его замечательно играет Сергей Епишев) — он перелистывает страницы партитуры.

Образ Ставрогина в трактовке Любимова очень любопытен. Перед зрителем не сладострастный мятежник, а скорее пародия на него. Глубоко посаженные страшные глаза, впалые щеки, крепко сжатые презрением губы... Ставрогин как будто сам себе придумал смертную муку — русскую бесовщину. И сам же, не выдержав ее, повесился. Что немаловажно — Ставрогин в спектакле Любимова не является главным персонажем, он один из многих. Нелепых и неправедных, потерявших веру и не обретших ничего взамен.

Что касается остальных актеров — каждый заслуживает отдельных слов благодарности. Безупречна Маша Бердинских в роли Хромоножки, неожиданно блестящ в трагикомическом амплуа Евгений Косырев (капитан Лебядкин), убедителен Артур Иванов (Шатов) и Леонид Бичевин (Липутин)... С фамилией последнего Любимов вдоволь поиграл, заставляя героев то и дело повторять «Знает Ли путин?», «Ли путин — прирожденный шпион». Вообще актерский ансамбль, сложивший в Театре Вахтангова под руководством Римаса Туминаса, сегодня в Москве один из самых сильных. Возможно, именно такого коллектива не хватало Любимову. Они подчиняются режиссеру-диктатору, в то же время остаются пластичными актерами с ярко выраженной индивидуальностью.

«Бесы» — сильное авторское высказывание, образчик политического театра. Но к нему надо быть готовым. Прежде всего, нужно время и желание не заплутать в четырехчасовой любимовской громаде, не испугаться побочных сюжетных линий и вычленить самое главное. Услышать яростный протест против нашего «сегодня», в котором пустословие так же бездарно, как и генеральная линия «партии».