Первая премьера на исторической сцене Большого театра обернулась громким разбирательством между противниками и адептами «нового оперного стиля».
Собственно, ничего нового господин Черняков не сделал, и те, кто видел на Новой сцене Большого его «Воццека», «Дон Жуана» и др. оперы, шока не испытал. Перенос места действия в нашу эпоху, очевидная и злая насмешка над современными пороками, традиционная обнаженка, оргии в исполнении статистов... продолжать нет смысла, большинство театралов видели это не один и даже не десяток раз. Внезапный скандал можно объяснить только тем, что «Руслан и Людмила» стал оперой-открытием Исторической сцены. Разумеется, хранители традиций (а вместе с ними и обыватели, никогда не видевшие черняковских постановок) ожидали спектакля другого толка.
Непривыкший к подобным метаморфозам зритель громко кричит «на мыло!» и покидает театр в первом же антракте. В зале остаются только те, кто, если не принимает, то хотя бы пытаются понять черниковский замысел.
Мизансцены сменяют одна другую, как в голливудском блокбастере, правда, перерывы между ними длятся не полсекунды, а добрых минут 5. За это время скучающей публике демонстрируют компьютерную проекцию лиц Финна и Наины. «Перебивки», действительно, затянуты, но, как идея не так уж плохи.
Все движется согласно либретто, вот Руслан прыгает по страшным каменным глыбам, усеянным окровавленными телами в камуфляже, потом разговаривает с компьютерной Головой, добывая ненужный ему меч. Вот ему являются «сады Наины» (особняк, в котором юные девы развлекают заезжих господ-богачей), следом Горислава пытается вернуть себе Ратмира всеми сексуальными способами, которые знает.
Разновидности борделя на сцене Большого театра могут показаться возмутительными, однако и они легко укладываются в либретто и пушкинские строки «у нас найдешь красавиц рой». Впрочем, того же нельзя сказать про «бордель», которым окружена Людмила. Ее ублажают не одни только служанки, но и массажисты, и повара, и мускулистые рабы, разукрашенные татуировками. А «волшебный сон» случается с невестой после однозначного укола (вот такой поворот сюжета оказался прямо-таки солью на раны адептов большого русского стиля).
В финале, тем не менее, все спасены и вроде как счастливы. Свадебный пир продолжается, но уже без ура-патриотического пафоса, почти печально. Как будто и актеры, и даже герои Пушкина знают, что конец скоро близок. Конец оперы, любви и сказки.
фото: сайт Большого театра