Сценические версии литературной классики вроде «Онегина» или «Женитьбы Фигаро» есть в репертуаре практически всех московских театров. А вот малоизвестные произведения для постановок режиссеры выбирают редко. Тем интереснее смотреть, как это у них получается. Для вас — обзор спектаклей по прозе Мандельштама, научной фантастике Киза и даже по учебнику теории государства и права.
«Египетская марка»
Мастерская Фоменко
Литература vs сцен. Источник: Литература vs сцен. Автор: Литература vs сцен
Творчество Осипа Мандельштама всегда считалась несценичным. И это понятно. Как перевести на язык сценической условности саму условность: текст без сюжета, драматургии, состоящий исключительно из символистских загадок и метафорических шифров? Все эти «сны в гробу», «золотистого меда струи» и «похлебки из раздавленных мух»... Фоменкам удалось. Они выстроили на сцене несуществующий, чужой мир с особенным нежным чувством. Петербург времен Керенского, музыка невских туманов, мрачная атмосфера революции... Не само прошлое, но печальный далекий свет его стал сутью спектакля. Трагическая судьба поэта-одиночки Парнока (его прекрасно играет Федор Малышев) предчувствуется и ощущается. Парноку нет места в кровавом советском времени. И все приключившееся с его визиткой и рубашкой (их у героя по-хамски отбирают — и это и есть, так сказать, сюжетная линия) — просто иллюстрация его принадлежности к «лишним людям» русской литературы. А если точнее — русской культуры как таковой.
фото Екатерины Цветковой
«Цветы для Элдержнона»
РАМТ
Литература vs сцен. Источник: Литература vs сцен. Автор: Литература vs сцен
Научно-фантастический роман Дэниела Киза переведен чуть не на все языки мира, а в США и Англии входит в программу средних школ. Как так вышло, что в России о книге нобелевского лауреата знают немногие избранные, непонятно. РАМТ решил ситуацию исправить, на сцене театра совсем скоро состоится премьера «Цветов для Элджернона» в постановке одного из самых загадочных российских режиссеров — Юрия Грымова. Обещают невероятную сценографию и «бездны смысла». Речь пойдет об умственно отсталом герое Чарли, которому искусственно повышают интеллект. Операция имеет последствия. Что с высоким интеллектом делать, и могут ли смириться с ним окружающие, большой вопрос. Сложнейшую роль умного глупого Чарли талантливо играет Максим Керин.
«Самое важное»
Мастерская Фоменко
Литература vs сцен. Источник: Литература vs сцен. Автор: Литература vs сцен
Спектакль Евгения Каменьковича — это сценическая версия неподъемного романа Михаила Шишкина «Венерин волос». Главный герой Толмач служит в Центре по приему беженцев в Швейцарии. Старается переводить невероятные истории русских эмигрантов, мечтающих остаться в стране, на правдоподобный язык. Еще он читает труды историка Ксенофтонта и воспоминания певицы Изабеллы, думает о сыне и бывшей жене, вспоминает «школьные годы», «училку Гальпетру». Хоровод женских персонажей, реальных, придуманных или уже неживых, играют всего 8 актеров. Перевоплощения сестер Кутеповых и Ко феноменальны: их, действительно, нужно видеть. Благодаря им, роман зазвучал со сцены. И главная его идея — люди все — уходят, но память о них остается. Кстати, в свое время жюри фестиваля «Золотая маска» учредило спецприз — исключительно для актрис «Самого важного».
фото Ларисы Герасимчук
«Школа для дураков»
Театр «Около»
Литература vs сцен. Источник: Литература vs сцен. Автор: Литература vs сцен
Роман Саши Соколова сложный, модернистский: здесь отсутствует линейный сюжет, время и место действия постоянно меняются, неизменным остается только безупречная чистота слога и нездешней доброты юмор. Соколов пишет нюансами, режиссер Погребничко нюансами думает... В результате на сцене образуется идеальная среда для воссоздания той самой школы, где учат дураков. Которые на самом деле никакие не дураки, а индивидуальности, искренно не понимающие, кому и зачем они должны подчиняться. Главный герой — ученик Такой-то, вообще страдает раздвоением личности. Погребничко, наверное, единственный режиссер, который может так органично ставить спектакли про провалы в памяти и пространстве. Его мир, как и мир Соколова, зиждется на признании за всяким человеком права быть особенным. Воспринимать время, как ему нравится. Думать, о чем хочется и мечтать, о ком мечтается. А вся эта надполитическая философская подоплека, которую не разглядел в книге Соколова только ленивый, вроде бы и ни при чем. И без нее ясно — смысл романа и спектакля гораздо шире: в обществе «нормальных» людей люди не нужны.
фото Владимира Луповского
«Алиса и государство»
Центр им. Мейерхольда
Литература vs сцен. Источник: Литература vs сцен. Автор: Литература vs сцен
Выпускники «Школы театрального лидера» драматург Саша Денисова и режиссеры Алексей Жеребцов и Алена Янкелевич придумали спектакль-ликбез. Взяли и «рассказали» учебник по теории государства языком сцены. Саша Денисова использовала форму кэролловских сказок про путешествие девочки в страну чудес — только вот новая Алиса (прекрасная Инна Сухорецкая) — это кто-то вроде современной отличницы в смешном свитере и кедах. На экзамене от страха получить двойку она падает в обморок. Темнота поглощает ее — она оказывается в стране российских народных чудес. Здесь узнаваемыми оказываются все: и пенсионерки-цветы, запутавшиеся в коммунальных платежах, и участники Болотного «чаепития», рассуждающие о митингах и замкадье, и Доктор Дама Червей, помогающая бомжам, и полицейские («Патруляля»), пытающиеся оправдать задержание. И, конечно, представитель партии Единорога, несущий ахинею прямо с трибуны. На сцене — эдакий перфоманс на злобу дня. Однозначно симпатичный и любопытный. Опять же учебник читать не нужно.
