В издательстве «Амфора» вышла новая книга Ирады Вовненко — «Открытка». В интервью «ВД» известная писательница и организатор детских благотворительных балов — о воспоминаниях, вдохновении и жалости к себе.
— Ваша новая книга «Открытка» — сборник реальных историй, объединенных темой памяти, воспоминаний. Как родился замысел?
— Два года назад мы путешествовали семьей по Италии. И когда плыли на остров Искья, мой муж начал рассказывать историю про своего друга детства. Меня так поразила его судьба, какой-то скрытый замысел был в ее предопределенности, что в голове стала рождаться идея сборника рассказов, объединенных темой ответственности. А что касается воспоминаний, то это откровения нашей души. Воспоминания бывают прекрасными картинками, которые невозможно забыть. Иногда, как бы это ни было грустно, они важнее существующей реальности.
— Говорят, что жить воспоминаниями опасно, жить прошлым опасно. Как это у Ремарка: «Воспоминания — вот из-за чего мы стареем. Секрет вечной юности — в умении забывать».
— Я согласна с Ремарком, но и забывать прошлое нельзя. Прошлое человека — это его история, если хотите, исторический опыт. Оно должно нас учить в том числе и тому, чтобы не повторять ошибки...
— Вы сами чаще вспоминаете плохое или хорошее из своей жизни?
— У меня удивительная способность забывать плохое, я не держу зла. Но помню все нюансы и оттенки событий, встреч, важных для меня. Или просто радостных событий.
— Раз мы заговорили о воспоминаниях, не могу не спросить: любите читать мемуары, биографии?
— Люблю читать мемуары, записки, биографии. Это целый мир. Через мемуары открывается взгляд на эпоху, в которой жил конкретный человек, а иногда этот взгляд более важный, чем тома историков. Через биографию Потемкина можно приблизиться к понимаю Екатерины Великой, ее силе и слабостям. Я недавно читала воспоминания Вырубовой, и во многом открыла для себя незнакомые черты в Александре Федоровне. А вспомните записки Казановы — это же все: и взгляд современника на искусство и царившие тогда нравы, и описания ментальности жителей других стран.
— А современная литература вам интересна? Вы, вообще, какой читатель: хладнокровный, этакий аналитик, критик или «сопереживатель»? Вы можете заплакать над книгой?
— Я и аналитик, и критик, и сопереживатель. Все вместе. Я могу и плачу над книгой. Недавно перечитывала Ф. М. Достоевского «Неточку Незванову», разрыдалась и даже закурила, хоть и бросила. Все зависит от того, что ты читаешь. Если историческую литературу — то хочешь узнать что-то новое, если художественную — то прежде всего тебе хочется сопереживать...
— Сами пишете по вдохновению или по принципу «ни дня без строчки»?
— Скорее по вдохновению, но сначала я долго вынашиваю замысел в голове, а потом достаточно быстро пишу, при этом проживаю каждую историю... Писать нужно лишь тогда, когда это становится внутренней необходимостью.
«У каждого из нас есть свои открытки и фотографии. Многие из них потемнели и утратили яркость. Но именно они возвращают нас к воспоминаниям. Мы перелистываем память смело и открыто, зная, что никто не подслушивает и не подсматривает. Это не просто открытки — это целый мир...»
— Когда-то вы признавались, что мечтаете стать известной писательницей. Мечта не просто осуществилась, вас называют теперь модной писательницей. Как вам такое определение?
— Спасибо!!! Я не знала. Если расценивать значение слова «модный» как «удостоенный всеобщего внимания», спасибо за комплимент и внимание к тому, что я делаю!
— А критики боитесь?
— Нет, не боюсь. Это тоже своего рода комплимент. Значит то, что я пишу, заставляет задуматься.
— Очень интересным представляется ваш творческий союз с Янушем Вишневским. Конечно, история литературы знает Ильфа и Петрова, Стругацких, братьев Гонкуров. Но вот каково женщине писать в соавторстве с мужчиной романы о любви? Мы же с разных планет, как говорят.
— Собственно, в нашем романе «Любовь и другие диссонансы» мы как раз творчески и выразили эту «разность», но все-таки перекинули мост к понимаю друг друга.
— Как родные относятся к вашему творчеству? Одна моя знакомая филологиня утверждала, что женщина-писатель — горе для семьи.
— В чем-то ваша знакомая права. Но у меня прекрасный, понимающий муж. Он первый, кому я читаю то, что написала. Он и критик мой, и сам прекрасный рассказчик. Я многому учусь у него. Без его поддержки я бы не справилась. Семья дает возможность уединяться, когда в голове вызревает новый замысел... Писать — это тоже ответственность.
— Ирада, вы пишете книги, устраиваете благотворительные детские балы, возглавляете отдел одного из крупнейших музеев Петербурга — Исаакиевского собора, — извините, если я не все ваши ипостаси назвала. Но вы еще и жена, мама двоих сыновей и просто очень красивая женщина. Как все это у вас получается?
— Не задумывалась об этом. Просто все делаю с любовью. Люблю свою семью и с радостью готовлю завтраки по утрам. А в выходные стараюсь побаловать их чем-то вкусным. В понедельник с удовольствием еду на работу... Люблю Исаакиевский собор, очень люблю и уважаю своего шефа, Николая Бурова, людей, с которыми работаю... Главное — поменьше жалеть себя!
