Терпение и труд: Николай Загреков в Мультимедиа Арт Музее

В Мультимедиа Арт Музее проходит выставка «Николай Загреков и русский Берлин». Забытый ученик Ильи Машкова иллюстрирует один из способов выживания российской эмиграции в 1920-е.

У нас Загреков неизвестен, хотя в 2004 году в Третьяковской галерее и Русском музее прошли его ретроспективные выставки. Фамилия не запомнилась, пусть пару картин и оставили в постоянных экспозициях.

Биография его — сюжет для приключенческого романа, причем с хорошим концом. Молодой выпускник ВХУТЕМАСа, успевший жениться на поволжской немке, в 1921 году уезжает с ней в Германию, успешно ассимилируется и зарабатывает состояние. Когда сумерки гитлеровского режима лишают его заработка и угрожают жизни, он прячет в подвале моделей своих портретов и помогает им эмигрировать, а сам спасается лишь благодаря поволжским документам. Затем наши танки входят в Берлин, его дом на постой облюбовывает советская комендатура, с которой он легко находит общий язык и получает заказы на портреты Жукова и Рокоссовского. Каприз географии — и при постройке берлинской стены его дом оказывается не в коммунистической части, а в капиталистической. Но это не помешает ему продолжить восхождение по карьерной лестнице — видимо, он умел находить общий язык со многими.

Осыпанный бесчисленными ФРГ-шными государственными наградами, оставивший после себя портреты национальных немецких лидеров, он скончался 95-летним в покое и достатке в собственном доме, который его друзья превратили после этого в музей. В Германии, однако, он сегодня известен еще менее, чем в России.

Выставка в Мультимедиа Арт Музее посвящена лучшему периоду Загрекова — времени, когда бурлило направление «Новая вещественность». Тогда творили Отто Дикс, Макс Бекман и Александр Канольдт, на которых оглядывались наши Александр Дейнека, Юрий Пименов и прочие. Загреков тоже то ли оглядывался, то ли действительно стал органичной частью этой атмосферы. В любом случае, его герои, спортивные, но уже какие-то изломанные — достойный образец живописи той эпохи. Впрочем, аукционные цены на Загрекова, которые выше 100 тысяч долларов не поднимаются, вполне отражают его место в иерархии художников межвоенной Германии, великих мастеров золотого ныне «дегенеративного искусства».

Может быть, поэтому и не сосредотачивая внимание исключительно на его живописи (в основном женских образах), кураторы попытались рассказать о том мире, в котором Загреков существовал. Эту атмосферу эмигрантского «русского Берлина» передает несравненная, но неодоцененная книга Шкловского «Zoo, или Письма не о любви», которую он писал, скитаясь под берлинскими мостами в тоске от неразделенной страсти к Эльзе Триоле. Цитатами из нее украшены стены выставки. А на экраны транслируется смешное черно-белое кино с пухлоногими девчушками-танцовщицами, на которых так непохожа Лайза Минелли в «Кабаре», рассказывающем о примерно той же эпохе.

Не могли в бывшем Московском доме фотографии обойти и свой любимый жанр. Экспонаты из берлинского дома-музея позволяют заглянуть на творческую кухню Загрекова. Гигантский «Двойной портрет» (илл. справа), созданный для рекламы косметической фирмы «Элида», сопровождается серией крохотных кадров, на которых художник располагал моделей в нужных ему позах. Таких снимков-эскизов к самым разным картинам на выставке много. Процесс творческого поиска завораживает. Еще здесь куча зарисовок, а также неприкрыто «фрилансерских» работ для рекламы сигарет и шоколадок. Человек явно вкалывал — вот еще одна иллюстрация к эмигрантской жизни. А фотографии трехэтажного особняка в престижном районе Берлина Шпандау выглядят упреком другим нашим эмигрантам — возможно, и более великим, но заботившимся о себе намного меньше.

До 2 сентября, Мультимедиа Арт Музей